Наши дни

Друг. Если сопоставить то, что помню я и то, что говорила Лиззи, значит ли это то, что этим другом был Николас? Нет, бред какой-то. А даже если так? Нет. Вот дерьмо. Я просто должна забыть об этом всем, как о страшном сне.

– Пап. – Вхожу в его кабинет, без стука, поднимает голову, вижу усталость в его глазах.

– Миссис Макэвой звонила.

– Я не вернусь на ферму.

– Как хочешь.

Правда? Кто-то украл моего отца и подсунул мне нового. Удивительно.

– Что делал Николас в нашем доме?

Вздыхает.

– Это бизнес, Луиза.

Фыркаю.

– Какой у тебя может быть бизнес с мальчишкой?

– Раньше ты его так не называла.

– Времена меняются.

– Их проект. Группа. Они потеряли концертного директора, у которого куча долгов перед моей фирмой. Мы пытались договориться.

– Ты простил долг?

– Нет, конечно. Они бы могли судиться, но это бессмысленно, я дал отсрочку.

– Понятно.

– Что у вас произошло? – Отец останавливает меня уже у двери.

– Ничего. – Куча мыслей кружится в голове, куча эмоций: прежний страх, сочувствие, неполноценность, одиночество, слабость, боль, ненависть.. все и сразу. – Могу я тебя попросить?

– Хм?

Бинго!

– Можешь простить группе долг?

– Нет. Я, конечно, ценю твой интерес, но это не обсуждается.

– Ты не понял, пап. У тебя есть козырь, правильно? И ты можешь поставить ультиматум.

– И что ты предлагаешь?

Я расплываюсь в улыбке. Хочешь играть Ник? Мы будем играть.

Глава 27

Вышвыриваю из шкафа всю свою старую одежду, заталкиваю в чемодан, к той, которую привезла с собой из центра. Нахожу в ящике кухни спички и без разрешения беру одну из бутылок отцовского виски. Тащу все на задний двор, мама идет за мной.

– Даже не спрашивай.

Так и вижу застывшие на ее лице вопросы. Расстегиваю чемодан с вещами, пинаю его ногой, чтобы все вывалить из него, открываю бутылку, делаю глоток, какая мерзость.

– Луиза, ты уверена, что в порядке?

– Да. – Выливаю содержимое бутылки на гору одежды и бросаю несколько горящих спичек.

Нет, мам, я не уверена, но если я не переверну этот лист позора прямо сейчас, то не сделаю этого никогда. Несколько минут смотрю на пламя, поглощающее мою старую жизнь, затем возвращаюсь в дом, мама остается там.

– Мы ждали тебя.

Отец улыбается мне, как никогда, я уверенно шагаю по паркету, цокая каблуками. Надеюсь, теперь он видит во мне свою дочь. Со всей своей уверенностью и расчетливостью смотрю на Николаса сверху вниз, он изучает меня взглядом, начиная с ног и заканчивая головой, я ухмыляюсь.

– Ник, познакомься с новым директором вашей группы. – Папа произносит это с гордостью и даже с каким-то величием. То есть все, что мне нужно было сделать это -покрасить волосы, переодеться и перестать быть жалкой, чтобы они полюбили меня снова? Как просто.

Николас бросает взгляды от меня к моему отцу и обратно, качает головой в знак отрицания, встает с кресла, прерывисто смеется.

– Луиза наш ..Вы шутите?

– Не Луиза. – Обхожу вокруг кресло, проводя указательным пальцем по кожаной обивке, парень вопросительно смотрит на меня. – Так меня называют друзья и близкие, впредь, для тебя я Саманта, можешь называть мисс Хейл, предоставляю выбор.

Отец прокашливается, сдерживая смешок, прикрывает рот рукой.

Я смешаю с этим человеком все, что касается ненависти, мое имя и все остальное для него теперь вне зоны доступа.

– Это безумие, я на это не подписывался, мистер Хейл. – Кажется он в растерянности, и полной безысходности.

– Если ты отказываешься, завтра деньги должны быть на моем счету, вся сумма. Луиза хочет помочь, прими это как шаг доброй воли.

Ехидно улыбаюсь, а он ненавистно сверлит меня взглядом.

– Это конечно ничто по сравнению с тем, как ты трахнул меня и бросил одну, но я думаю, мы сможем сработаться.

Я говорю это с полным спокойствием и безразличием и никто не знает, как выворачивает меня изнутри, словно кожу сдирают. Выражение лица папы меняется.

– Что ты сказала?

– Все нормально, пап, мы уже все выяснили, правда Ник? – Моя ирония, кажется, ставит его в неловкое положение, вижу как дергается его кадык.

– Значит так, сопляк. – Отец ударяет рукой по столу. – Ты либо принимаешь предложение..