– Он согласен. – Отвечаю я. Куда же ты еще денешься, гаденыш. – Я провожу гостя. – Киваю на дверь. Николас испепеляет меня взглядом, пропускает вперед и следует позади. Оказавшись у выхода, он дергает мою руку и толкает к стене, я издаю вопль от удара спиной.

– Что за цирк, а?

– Понятия не имею, о чем ты.

– Если ты что-то задумала, тупая стерва.. – Шипит на ухо, чеканя каждое слово. Внутри меня сплошной бушующий неконтролируемый ураган, которому я не дам волю. Никогда.

– Мисс Хейл, пожалуйста.

– Ты об этом пожалеешь.

– А ты пожалеешь, что вообще взглянул на меня. – Отталкиваю от себя, гоня прочь все эмоции, тепло его тела, нахлынувшую слабость. – Мне нужно расписание всех ваших выступлений на текущий месяц.

Ты выдержишь это Луиза. Пусть я не шарю в музыке и вообще ничего толком не знаю о ведении концертных программ, я уверена в своих силах, не зря же я Хейл, во мне от природы бизнес-жилка.

Он уходит, я выдыхаю запертый в груди воздух, запускаю пальцы в волосы. Держи себя в руках.

Возвращаюсь в кабинет, приведя мысли и чувства в порядок, папа сверлит меня глазами.

– Ты не твоя мать. – Качает головой. – Нет. Остановись, пока не поздно. То, во что ты ввязываешься, принесет только страдания, вам обоим.

– Он обманул меня!

– И ты хочешь отомстить.

– Нет. – Я не знаю, чего хочу. Я не согласна с тем, что требует мое сердце, но и избавиться я от этого не могу. Папа прав, я не моя мать, если все пойдет наперекосяк, она отпустит отца, будет тихонько страдать в своей комнате, а я хочу справедливости. Луиза пятилетней давности растоптала бы этого парня одним своим каблуком, наколола его сердце, как на острие ножа и скормила собакам, другая Луиза все еще беспокоится, и я топчу ее внутри себя каждую секунду, чтобы ничего не осталось.

– Я хочу поговорить с Гарри, это возможно? – Первое что я сделаю, постараюсь помочь этому парню, потому что если он сядет в тюрьму, мне придется сдать Николаса, а как бы я ни заставляла себя, я не смогу это сделать, лучше себя подставлю.

– Я позвоню Аделаиде, она договорится.

***

– Почему он под стражей? – Шепчу я, когда мы пересекаем патрульный участок.

– Его отпустят перед судом под подписку о невыезде и залог.

– Можешь добиться, чтобы до суда не дошло?

– У него нашли героин, Луиза.

Я останавливаюсь, пилю женщину взглядом.

– Ты вытащила меня из дерьма, из которого не было выхода.

– Тебя признали сумасшедшей. Это разные вещи. – Аделаида продолжает идти.

– Но я не сумасшедшая. Сделай что-нибудь.

– Он твердит, что это подстава, но доказательств нет.

– А если будут? Если я скажу, что я подсунула наркотики?

– Совсем умом тронулась? Твой отец меня живьем закопает.

– Это моя ответственность.

– Иди. У вас пятнадцать минут.

Я захожу в сырую пустую комнату, похожую на ту, в которой я постоянно встречалась с Аделаидой пять лет назад, словно все они одинаковы, будь то тюрьма или психушка. Гарри сидит, опустив голову, опершись на крепкие руки. Когда я вхожу, он поднимает лишь взгляд, вижу темные круги под глазами и усталость на его лице.

– Привет. – Говорю тихо, сажусь напротив. – Как ты?

Пожимает плечами, откидывается на спинку стула.

– Кормят по расписанию, спать есть где.

Он ненавидит меня. Смотрит и ненавидит, потому что я должна быть на его месте. Он не сделал ничего, а казалось бы, я сделала нечто ужасное и избежала наказание.

– Почему тебя не отпускают?

– Я преступник, Луиза.

– Ты не.. Ты не преступник. – Беру его за руку. – И скоро ты выйдешь отсюда. Гарри сжимает мои пальцы и смотрит в упор.

– Почему ты делаешь это для меня?

– Потому что я знаю, что наркотики не твои, и ты мой брат.

Отпускает руку.

– Я не думал так же о тебе, но ты все равно помогаешь. Как ты?

Если бы ты знал Гарри, что я имею прямое отношение, к тому, что ты здесь.. Если бы ты знал.

– Я.. отлично. – Натягиваю улыбку. – Но мы здесь не обо мне говорим. Ты видел Кетрин?

– Она не приходила, если ты об этом. Луиза.. – Он берет мою руку и опускает голову, я чувствую себя неловко оттого, что кажется теперь он доверяет мне больше, чем когда-либо, а я даже не могу помочь, хотя могла бы. – Прости, что поверил во всю эту чушь о тебе, я должен был знать, что это неправда.

– Это то, что решил суд. Это не твоя вина.