Именно 2 мая, в первый день своего дежурства, Лидия пережила настоящий шок: на нее напали фотографы и кинохроникеры. Это с их легкой руки регулировщицу Лиду стали уважительно величать «хозяйкой Бранденбургских ворот».

Ее — девушку победы, снимали все фронтовые кинооператоры и фоторепортеры. А снимок Якова Рюмкина обошел буквально все газеты и журналы Советского Союза. А когда — через пять лет после войны, его опубликовала донецкая газета «Социалистический Донбасс», свою однокурсницу узнали студенты местного пединститута. И миру, наконец, стало известно, что «хозяйка Бранденбургских ворот» — уроженка запорожского села Черниговка Лидия Спивак.

Регулировщица Лидия Овчаренко (Спивак) у Бранденбургских ворот. Из военной фотохроники

Бранденбургские ворота в поверженном Берлине

Лидия Овчаренко в зрелые годы

История 21-я. Как минометчик Николай Лобачев оказался на острие удара целого фронта

Чтобы расположить Николая Гаврилович к себе, я, напросившись к нему в гости, общение наше начал с шутливого вопроса:

— Этот дом полностью вам принадлежит?

— Ну да, все шестьдесят квартир! — подхватывает мою шутку Николай Гаврилович, которому за несколько месяцев до нашей встречи Президент присвоил звание генерала.

Мы улыбаемся друг другу и хозяин приглашает меня в комнату — там, мол, поговорим.

Проходим. Я мельком окидываю скромную обстановку, достаю блокнот и уже серьезно интересуюсь:

— 9 мая 1945 года чем вам, Николай Гаврилович, запомнилось?

— Необыкновенной радостью, охватившей всех.

— А где застало вас сообщение о Победе?

— В Средней Азии. А чтобы объяснить, как я туда попал, нужно вернуться в 22 июня 1944 года. В этот день позвонили из штаба батальона: старшему сержанту Лобачеву срочно прибыть в штаб бригады. Я прибыл. И оттуда — после обследования, меня направили в 3-е Харьковское танковое училище, базировавшееся в туркменском городе Чарджоу. Со временем училище передислоцировали в Самарканд, откуда с погонами младшего лейтенанта я и убыл через год учебы в танковые войска.

— Много в училище было фронтовиков?

— Почти все. Нас, фронтовиков, в Чарджоу целый эшелон прибыл.

— Вы уже знали, что вас представили к званию Героя Советского Союза?

— О представлении знал, но указа о присвоении звания еще не имелось. Только в начале октября 1944 года мне написал брат с Дальнего Востока [он там зенитчиком служил]: «Ты знаешь, какое странное совпадение случилось — в газете „Красная звезда“ опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза старшему сержанту Лобачеву Николаю Гавриловичу. Твой однофамилец и полный тезка». Дочитал я братово письмо и, зайдя в партбюро, нашел «Красную звезду» за 14 сентября 1944 года. Смотрю, точно: в указе наградном моя фамилия девятой значится. Сажусь, пишу письмо в Москву в наградной отдел. И вскоре на имя начальника училища приходит вызов: просим Лобачева Николая Гавриловича направить в Москву для получения наград.

«Со мной награду получал трижды Герой Советского Союза летчик Покрышкин»

— И вы приехали в столицу…

— 29 мая 1945 года. Приехал глубокой ночью. Ничего в городе не знаю, совершенно в нем не ориентируюсь. Парень из деревни! Побродил немного возле вокзала да и прикорнул на скамейке — уснул. И вдруг чувствую, кто-то толкает меня. Открываю глаза — милиционер. «Кто такой?» — строго спрашивает. Я представляюсь и протягиваю вызов в Москву. Милиционер прочитал и предлагает: «Пройдемте со мной». Заходим в здание вокзала, поднимаемся на второй этаж. Милиционер открывает меблированную комнату. «Располагайтесь», — говорит. И уходит. Утром мне принесли завтрак, я расспросил, как добраться до наградного отдела, и отправился в путь.

— Встретили вас нормально?

— Очень хорошо встретили! Только поначалу работников наградного отдела моя красноармейская книжка смутила. В ней фотография 1941 года была вклеена. Худой я на ней! Сам на себя не похожий. «И вы с этой книжкой, — удивляется беседовавший со мной сотрудник отдела, — приехали звание Героя Советского Союза получать?» А другой-то нет. Ну, вернули мне ее и объясняют: 5 июня вам надлежит прибыть в бюро пропусков возле Спасской башни. Там для вас заготовят пропуск в Кремль. Пришел я 5 июня — считай, через месяц после Победы, получил пропуск, и в десять утра нас, ожидавших награждения, пригласили в Октябрьский зал Кремля. Со мной, кстати, в этот день награду получал трижды Герой Советского Союза летчик Покрышкин. Какой-то высокий орден ему вручали. Уж не помню, какой конкретно.

— Сам Михаил Калинин награды вручал?

— Калинин болел. На награждение вышли секретарь Президиума Верховного Совета Горкин и председатель Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР Куусинен. Он как раз и прикалывал мне на грудь Золотую Звезду и орден Ленина.

— Вы волновались?

— Волновался!

— А чего вам, фронтовику, было волноваться?

— Как чего, — смеется генерал. — Очень уж торжественно все было. Кстати, после того, как зачитали указ о присвоении мне звания Героя, Куусинену поднесли наградную грамоту в твердой обложке, на которой были сложены Золотая Звезда, орден Ленина и две медали «За отвагу». Меня ими наградили в 43-м и в 44-м годах, но вручить не успели.