— Как его звали? — поинтересовалась Сонора.

— Его все звали просто Шорти, Шорти Сайзмор. А вон и она — его вдова, там стоит.

Жена покойного оказалась женщиной небольшого роста, полной и приземистой, с низко опущенными плечами.

Казалось, воздух вокруг нее стал вдруг совсем разреженным, и она мгновенно ощутила всю накопившуюся в душе слабость и тяжесть прожитых лет. Сонора увидела ее глаза — в них одновременно прочитывались мудрость, потрясение случившимся и, как ни странно, облегчение. Такой же взгляд имело отражение Соноры в зеркале в ночь смерти Зака.

Еще одна скорбящая вдова.

Сонора склонилась над катафалком:

— Он даже кобуру не успел расстегнуть.

— О чем задумалась, Сонора? — спросил Сэм, перехватив ее взгляд.

— Я вспомнила о Банди.

— Тед Банди? Теодор?

Она кивнула:

— Просто образец непредсказуемости. Он тщательно планирует все год за годом, но то и дело у него что-то меняется или что-нибудь мешает ему, и тогда он взрывается и идет ва-банк. Как при зверском нападении на женский клуб во Флориде, когда полиция сидела у него на хвосте почти до конца.

— Думаешь, Вспышка тоже сорвалась с цепи?

— Боюсь, что да. Действительно боюсь. С ними со всеми такое случается рано или поздно. И если это ее лебединая песня, то мы должны помешать ей ее допеть, — сказала Сонора и потерла шею. — Удалось установить что-нибудь относительно ее оружия?

Сэм отрицательно покачал головой.

— Полицейские начнут осматривать площадку рядом с мусорным ящиком, когда там все остынет. Шериф сказал, что вскрытие пройдет в Луисвилле, после чего он сообщит мне его результаты. И еще. Официально они потребовали, чтобы мы задерживали у себя в штате убийц, совершивших преступление на нашей территории, а неофициально попросили пригласить их на операцию по захвату Вспышки, если таковая вообще когда-нибудь состоится, — сообщил ей Сэм и, зевнув, спросил: — Тебе еще не расхотелось отведать яичного рулета?

Прежде чем забрать детей, Сонора решила заехать домой и принять горячий душ. Она переоделась в черную футболку, джинсы и разношенные ботинки, а затем накинула на плечи старую фланелевую рубашку с длинными рукавами, чтобы скрыть посиневшее и опухшее запястье. Если бы дети увидели его и спросили, в чем дело, она, конечно же, не стала бы лгать, но все-таки лучше не выставлять напоказ подобные вещи.

Когда она приехала за детьми, дочка сразу вцепилась в нее. И даже Тим ее обнял. Затем дети поцеловали бабушку на прощание и запрыгнули на заднее сиденье автомобиля. Учуяв запах табака в салоне, они слегка поникли.

Сонора помахала свекрови рукой. Бэба наблюдала за ними, стоя у двери. Изо рта у нее торчала сигарета, а у ног прыгали и скребли лапами дверь три маленькие собачонки.

Дети, казалось, были возбуждены приездом матери.

— Мама, а что у нас сегодня будет на ужин? — спросила Хитер.

— То, что нам попадется по дороге домой.

Они взяли напрокат видеокассету с интересным фильмом. Хитер с Тимом удобно устроились на паласе в кабинете, а Сонора отправилась разжигать огонь в камине. Пламя было хотя и небольшое, но зато ровное. Сонора уселась на диван, поместив под запястье подушку-грелку. Клампет, положив голову ей на колени, облизывал дно бутылки из-под пива. Сонора легонько ткнула его в нос.

— Ребята, вы точно не хотите посмотреть для начала картину «Свидетель»? Ведь это же классика.

У Тима широко округлились глаза:

— Мам, мы столько раз видели этот фильм, что уже почти выучили его наизусть.

— А можно нам взять немного воздушной кукурузы? — спросила Хитер.

Сонора в это время кормила Клампета грибами.

— Только сами себя обслужите. Мне неохота подниматься.

В это время — три раза подряд — прозвенел дверной звонок.

— Ну вот наверняка за мной, — рассмеялся Тим. — Можно я пойду погуляю?

— Только пока не стемнеет.

— Ну да, пока не появится эта леди с канистрой бензина.

Сонора спихнула собачью морду с колена и внимательно посмотрела на сына. Затем она зажгла свет на крыльце и заглянула в дверной глазок.

На ступеньках перед дверью, переваливаясь с каблука на носок, стоял Чес. На нем были новые джинсы, рубашка, которую как будто только что вынули из фирменной коробки «Л.Л. БИН» и шляпа с лихо завернутыми полями и пером.

Сонора разглядывала его, не открывая двери.

Чес поставил пакет с покупками на крыльцо, скрестил руки на груди и, опершись на одну ногу, сжал свои и без того узкие губы. Он и в самом деле здорово смахивал на Зака.

— Мама! — раздался вдруг пронзительный голос Хитер. — Клампет ест твою пиццу!

Сонора вздохнула и приоткрыла дверь:

— Привет, Чес.

Чес снял шляпу и пригладил свои прямые черные волосы, тронутые сединой на висках. Он был широк в плечах, смуглокож и голубоглаз.

— Привет, малышка. Пожалуй, тебе не стоит переодеваться ради меня.