— Мы не спрашиваем вас о половых сношениях, — вмешался Хэлфорд. — Но существуют и другие формы физической близости, при которых девственность может быть сохранена.

— Ну если так, значит, между нами была определенная физическая близость.

— Вы ей помогали материально?

Хэлфорд развернулся. Карт стал нервно вертеть карандаш.

— Помогал. Ведь Гейл много платить ей не могла.

— Это был жест в пользу миссис Грейсон или Лизы? И знала ли об этом миссис Грейсон?

— Нет. Не думаю. Если только Лиза ей сама говорила.

Хэлфорд вернулся к столу. Рядом стояла глубокая голубая ваза. Он погрузил туда руку и начал задумчиво перебирать содержимое.

— Ваши платежи были регулярными?

Карту стало неудобно.

— Нет. Это происходило только, когда я считал, что ей что-нибудь нужно. Иногда давал ей деньги, иногда подарки.

— Например, какие?

— Ну, кое-что из мебели — гардероб, кровать. Кроме того, одежду и все такое.

— С вашей стороны это настоящая благотворительность. Однако, учитывая ваше положение, дарить молодой девушке кровать, одежду, может быть, нижнее белье — это не кажется вам сомнительным? А что случилось бы, узнай об этом добрые люди Фезербриджа?

— Но это были не церковные деньги, а те, что оставил мне отец. И я старался не выходить за разумные пределы. Хотя вы правы, выглядит это не очень красиво. Я много раз предупреждал Лизу, чтобы она молчала. Она вроде понимала и соглашалась.

— Это было в ее интересах, — тихо проговорила Маура.

— Послушайте. — Он бросил карандаш на книгу. — Я хочу, чтобы вы понимали оба: когда я приехал в Фезербридж, Лиза была в числе первых, с кем я познакомился. Она тронула меня до глубины души — без матери, отец в вечной депрессии, брат умственно отсталый. Я считал ее ребенком. Но чем ближе узнавал ее, тем яснее понимал, что ошибался. Ну, а отношения развивались сами по себе.

— А зачем надо было все скрывать? Разве жители этого городка не поняли бы ваших намерений?

— Вы просто не знаете этих людей, старший инспектор. Я старше Лизы на двенадцать лет, к тому же здесь чужак, хотя семья моя и связана с Фезербриджем. Конечно, я не женат, и если бы завел интрижку с любой из незамужних женщин, то мои прихожане просто бы добродушно позубоскалили. Но не с Лизой.

Хэлфорд вскинул брови, Карт посмотрел на него и продолжил:

— Существовал еще и другой аспект. Мои отношения с Гейл. Здешние жители пытаются скрыть свое отношение к ней, но это не всегда получается. Гейл чужая здесь, и вместе с ее приездом сюда пришла смерть. Мои прихожане смотрели сквозь пальцы на мои отношения с кузиной, считая, что я это делаю для Тома, то есть как родственник. Но их доверчивость небеспредельна. В общем, мне ни в коем случае не следовало дразнить гусей.

На дне голубой вазы Хэлфорд нащупал кольцо — помятое, позеленевшее и слишком большое для ребенка. Он сунул в него мизинец и вытащил.

— А со сколькими незамужними женщинами здесь у вас была связь?

— Это важно?

— До тех пор, пока вы не скажете, не знаю.

— Обета не иметь связей с женщинами я не давал. Конечно, на всех подряд я не бросался, но женщины у меня были.

— Лиза — это совсем другое?

— Конечно. Я же это и пытаюсь вам объяснить. Я понимал, что действую не совсем правильно, но она была чем-то особенным. Она была… Не знаю… Послушайте, я приходский священник. Чувства других людей я порой понимаю лучше, чем свои собственные. Я был с вами предельно откровенен. Мне нравилась Лиза. Я заботился о ней. Я не убивал ее.

— А насколько вы были осведомлены о ее планах учредить опеку над Кэти Пру?

— Абсолютно не осведомлен. Если у Лизы и были такие планы, она со мной их не обсуждала.

— Вот сейчас вы впервые услышали об этом?

— Нет. В первый раз я услышал об этом вчера. Вам не следовало так разговаривать с Эдитой Форрестер, старший инспектор. Вы очень разозлили ее. Вчера у Стилвеллов она рассказала всем и о планах Лизы, и о вашей реакции, когда попыталась сообщить это вам. Итак, тайным любовником Лизы я не был. Позвольте спросить: ко мне есть какие-нибудь претензии?

Хэлфорд взял книгу и положил во внутренний карман пальто.

— Мы дадим вам знать, мистер Карт. — Он раскрыл ладонь. — Кстати, вы не можете сказать, кому принадлежало это кольцо?

Карт пожал плечами.

— Я всегда считал, что Кэти Пру. Она единственная маленькая девочка, которая бывала в этой комнате.

Некоторое время Хэлфорд рассматривал Карта. Кольцо скользнуло в вазу и с тихим звоном упало на дно.

— Мы пойдем, мистер Карт. И позвольте вам заметить: вы устроили интересный, но негуманный эксперимент — приручили дикую молодую прихожанку, очаровали ее, а затем прикармливали через прутья в клетке.

— Мама, где мои фломастеры?

Кэти Пру стояла на четвереньках под своим детским столиком в углу гостиной, там, где она обычно играла. Корзинка с фломастерами всегда оказывалась там, независимо от того, где она их бросала. В тот момент, когда они оказывались ей нужны, фломастеры каким-то чудесным образом обнаруживались на столике. Сейчас как раз они очень понадобились, но их нигде не было. Пыль, клочки бумаги, пуговицы от кукольного платья, но ни корзинки, ни фломастеров.