Группа силача-гренадера, участники которой занимались только шведской гимнастикой, почти потеряла интерес к поискам ключей, оставив это занятие женам. Веселые купальщицы из Майами впали в глубокую грусть. Уититтерли, напротив, не утратил своей спокойной уверенности.

– Я немного фаталист… – начал он, поднимая длинные руки, облаченные в нитяные митенки.

– Ух! – крикнул ему Ланцилло. – Не действуйте нам на нервы!

Уититтерли отошел в сторону, бормоча:

– Если судьбе угодно, чтобы они нашлись, они найдутся.

– Надо что-то делать, – сказал Джедеоне Суаресу. – Нельзя же сидеть тут сложа руки.

Внезапно Ланцилло сделал старикам и веселым купальщицам с пляжа Майами знак замолчать и прислушаться к тому, что говорят сидящие неподалеку от них любовники.

Все напрягли слух.

– Марина, – говорил Камилло, – как ты меня третируешь, и это в пансионате, где мы с тобой познакомились.

– Хорош же ты, – отвечала она, – ты все забыл: мы познакомились в замке Фиоренцина.

На что Камилло:

– Это очень странно. Готов поклясться, что я познакомился с тобой на пляже, и что-то я не припомню…

– На пляже, – пробормотала женщина – растрогавшись, сама того не желая, – мы обменялись первой пощечиной.

Камилло тоже растрогался.

– Так, значит, – сказал он, – мы познакомились в том старинном замке, который одиноко возвышается в нескольких часах пути отсюда?

– Именно там.

– Где хранятся какие-то средневековые реликвии?

– Как раз этот.

– Сейчас припоминаю.

– Погромче, пожалуйста! – воскликнул Суарес, который был туговат на ухо.

– Сейчас я припоминаю, – продолжал молодой человек, повышая голос. – Нас познакомил как раз хозяин замка, синьор Павони, такой любезный человек. Надо будет навестить его.

– Конечно.

Ланцилло сделал знак друзьям следовать за ним, и когда они вышли из зала, он сказал:

– Вы слышали, ребята? В двух часах пути отсюда стоит одинокий старинный замок Фиоренцина, где хранятся какие-то средневековые реликвии. Хозяин его – приятнейший человек и, конечно же, окажет нам гостеприимство. Очень вероятно, что среди его древностей найдется какой-нибудь ключ от этих проклятых устройств и вдруг подойдет и нам. А может, найдутся ключи и для других. Но это не важно. Как вы думаете?

– В замок Фиоренцина! – закричали оба старика и Андреа.

Они попрощались с женщинами, призвали их верить и ждать, и отправились в путь.

Через час, – но что это я говорю, через час, – через пятьдесят пять минут, когда муки голода подали о себе знать, наши герои вошли в полевой трактир с залами на втором этаже.

Был здесь один из тех бродячих музыкантов, которые ходят по ярмаркам с хитроумным инструментом, состоящим из барабана, висящего за плечами, двух тарелок над головой, треугольника над плечом, бубна под мышкой и нескольких погремушек на ногах; все это приводилось в действие одновременным движением ног и подмышек, создавая впечатление примитивного оркестра.

И поедая свой скудный обед под вьющимися растениями, музыкант не переставая играл на своем оркестре, двигая ногами под грубо сколоченным столом и подмышками.

– А зачем? – спросил у него Суарес, который расположился с товарищами за соседним столом.

– Дорогой синьор, – объяснил музыкант, – я ни в чем себе не отказываю. В путешествиях я привык обедать в трактирах с оркестром, поэтому оказавшись в маленьких селениях, я таким образом сопровождаю свой обед музыкой.

– Неплохая мысль! – пробормотал Суарес, сожалея, что не может осуществить ее сам.

Человек-оркестр выпил и добавил:

– Такую роскошь не каждый может себе позволить. У меня есть коллега, который, к примеру, этого себе позволить не может.

– А почему?

– Он играет на волынке.

– Вот те на! – воскликнул Андреа. – И что же, он не может играть на волынке во время еды?

– Сын мой, говори потише! – с горечью сказал его отец.

Час спустя – но что я говорю, час – минуту спустя они уплатили по счету и снова пустились в путь.

На небольшой площади стоял фургон цыган, прибывших несколько часов назад, а в кружке, состоявшем из крестьян и отдыхающих, худой клоун в ужасающем гриме показывал фокусы, пока его жена в платье танцовщицы великолепно играла на барабане. Фокусник попросил:

– Не мог бы кто-нибудь из господ дать мне на минутку сигарету?

Суарес дал ему сигарету.

– А сейчас, – прибавил мрачный клоун, – не мог бы кто-нибудь дать мне спичку?

Получив спичку, он зажег сигарету и проглотил ее: после чего она вылезала у него последовательно из глаз, из носа, из спины и так далее, причем все время оставалась зажженной. Он проделал все эти фокусы, затем с первыми аплодисментами публики выкурил сигарету и перешел к другому номеру с криком: