Брунгильда, великодушно сопроводила обоих агентов до комнаты отдыха дежурной охранной смены, ласково попросив двух сидящих там молодцов потеряться минут на... Тут она вопросительно посмотрела на Жака.

– Десяти будет достаточно.

– Далеко не уходите, а я тут пока за всем посмотрю, - бросила она в спину операторам, удаляющимся по ярко освещённому коридору. Сама в тесную комнатушку заходить не стала, видимо, решив подпереть вопросительным знаком своей мощной фигуры хлипкий проём открытой двери.

Активировав голосом стационарный голопроектор, укреплённый в центре стола, недвусмысленным жестом пригласила приступать. Снова и снова звучащий, чистый и низкий голос Брунгильды совершенно неожиданно успокоил Жака, настраивая на рабочий и даже несколько беззаботный лад, пробуждая в нём приятные, давно забытые ощущения.

Экран развернулся и некоторое время молча взирал цифровой пустотой на агента, ожидавшего, пока наладится связь. Секунд через пятнадцать экран ожил, начав транслировать картинку. Судя по окружающим декорациям и недовольно-заспанному лицу принявшего вызов доктора, его определённо вырвали из крепких объятий морфея.

– Док, можете что-то добавить, кроме того, что содержится в присланном Вами отчёте о заключённой номер Х Анастэйше Карлсон?

Всё же профессионализм в нём переборол раздражение, и уже спустя несколько секунд прорывавшееся наружу во время разговора недовольство совершенно исчезло.

– Ну что сказать? В принципе всё есть в отчёте. Все жизненно-важные показатели в норме. Единственное...- тут он замешкался, видимо, подбирая слова...
– Есть кое-что. Норма, как вы понимаете, вообще понятие условное. Я сравнил её показатели, с показателями других заключённых, тело и сознание которых были изъяты из капсул длительного погружения и активной цифровой информационной среды соответственно. Их не так много, на самом деле, но вполне достаточно для проведения достоверного статистического анализа. Она очень быстро восстанавливается. Таких показателей нет ни у кого. Но ведь до неё тоже были другие первые.

Он снова помолчал. Потом медленно произнёс:

– Всё же она особенная. У неё сразу после "пробуждения" абсолютно отсутствовал синаптический диссонанс. Мне показалось, она может точно отличить объективную реальность нашего мира от реальности цифровой, сколь угодно искусно созданной. Поверьте, это бывает не так часто. Если у меня будет возможность, я бы с ней поэкспериментировал. Что ещё?! Никакой биохимической дисбалансировки даже с учётом того, что она без перерывов провела в капсуле больше шести лет. На неё очень слабо действуют наркотики и стимуляторы. Отчёт по наркотикам есть в её файле. Стандартная доза сильного психотропного вещества, введённого ей сразу после задержания и во время дальнейшей транспортировки, на неё практически не подействовала. Вот и сейчас дозу стандартных стимуляторов пришлось увеличить втрое, и эффект от них, на мой взгляд, очень сомнительный. Возможно какая-то особая химия вырабатываемой цереброспинальной жидкости, или что-то ещё. Никаких следов указывающих на внесение в её организм искусственных биогенетических изменений. У меня, конечно, нет доступа ко всем материалам её дела, но думаю, она, вряд ли находилась в "особенных" условиях. Это косвенно подтверждается тяжкой уголовной статьёй, по которой её осудили, назначенным судом сроком заключения и, естественно, формой отбывания наказания.

– В отчёте сказано, что она с самого начала отбывания срока наказания была погружена в виртуальную среду. Процедуру интродукции проводили лично вы?

– Да.

– Скажите, каждый ли заключённый, чьё тело и сознание на длительный срок интродуцированы в программно-аппаратный комплекс и активно взаимодействуют с искусственной цифровой средой, имеет возможность связаться с врачом или техническим специалистом?

– Конечно. Каждый заключённый имеет персональных кураторов: врача, технического специалиста, психолога и т.д.

– Специалисты между собой обмениваются информацией?

– Естественно, но только в пределах, не нарушающих профессиональные этические нормы.

– От неё в течение всего срока с момента интродуцирования в виртуальную среду не поступало просьб о замене формы или вида среды дальнейшего отбывания наказания?

– Вообще до достижения заключёнными шестнадцати лет, этого в принципе произойти не может. А вот позже - по желанию... Секунду, я проверю свои записи.

Доктор подошёл к стационарному терминалу, на пару минут разорвав с Жаком зрительный контакт.

– Нет. Вот нашёл. В её деле есть пометка. Её оставил ещё бывший начальник блока для несовершеннолетних. Здесь стоит запрет на перевод. У нас в реале можно работать на заводе антиматерии, там работы опасные, и день работы на заводе засчитывается за три в виртуале. Можно принять участие в тестировании медицинских препаратов для фармокомпаний. Там схема похуже, день за два. Ммм... Нет, могу сказать точно, таких просьб с её стороны не поступало. Я бы непременно узнал об этом.

– Чем она занималась во время виртуального погружения?

– Выступала в качестве тестера в военных симуляторах. Писала программное обеспечение. Поведенческие симуляторы. По отзывам заказчиков, неплохие. Секунду, вот цитата: "Она сумела предложить и внедрить очень оригинальные идеи".

– Док, безотносительно нашего случая, в порядке общей информации, процедура обратного интродуцирования, возвращения в реальный мир, её возможно провести быстро, минуя стандартный протокол?

Лицо врача приняло скептическое выражение.
– Исключено. Слишком велик риск для последующего нормального функционирования организма и сознания человека. Этот процесс, пожалуй, можно сравнить, с декомпрессией, - большим набором обязательных процедур, призванных обеспечить подъём водолаза с глубины без риска для здоровья. Процесс обратной интродукции может занимать от пары десятков часов, до нескольких суток.