Делать нечего. Она вернулась на диванчик. Свернувшись клубочком и обняв колени, предалась черной меланхолии. Соня чувствовала себя самой разнесчастной на всем белом свете…

— Кончайте там с замком баловаться! — донеслось с другой стороны двери.

Мужики кубарем слетели с приступок порога. Один, самый смелый, догадался выдернуть из скважины проволочку, позаимствованную с пробки от шампанского. Затаив дыхание, все взирали, как кто-то с той стороны отпер замок. Дверь отворилась. На пороге стоял Юлий, позади него маячил нервный Кот и еще один парень, имени которого Соня не запомнила.

— Что, пришли по наши души? — осипшим голосом пошутил кто-то.

— Отставить паникёрство! — военным тоном шикнул на мужчин Юлий.

Эти трое одеты были как для похода, от праздничного маскарада не осталось и следа. Все трое были хмурые и серьезные. Кроме того, все нагруженные вещами. Юлий принес пальто и шапку Сони. Кот волочил объемный узел с какой-то одеждой. А третий парень пошатывался под гроздьями внушительного вида оружия.

— Точно, — поддакнул Кот. — Времени в обрез. Надо успеть сбежать, пока наши леди после вчерашнего не очухались.

С этими словами он развязал узел и принялся раздавать пленникам утепленные комбинезоны с красивой расцветкой в серо-белое пятнышко.

— Это что? — недоумевали мужики. — Зачем?

— В пейнтбол играть будем! — хохотнул Кот.

— Чё? — все дружно уставились на ружья.

Парень под тяжестью арсенала зашевелился, вытащил из кармана шарик-заряд, продемонстрировал компании:

— Здесь не краска, а экстракт чеснока.

— И на каждом стволе фонарик ультрафиолетового спектра, — добавил Кот.

— Угу. Первейшее средство от вампиров, — с глубокомысленным видом закивали мужики. — А почему мы должны вам доверять? Вдруг вы нас в ловушку заведете?

— Зачем? — спросил Кот. — Ведь вы и так тут сидите запертые. Вот через часик наши девочки придут в себя, снова проголодаются и явятся к вам развлекаться. Предпочитаете их подождать?

Мужчины переглянулись — и стали дружно заправляться в комбинезоны.

Меж тем Юлий сразу направился в чуланчик к Соне.

— Пойдем! — Он кинул ей одежду. — Тебе нельзя здесь оставаться.

— Почему? — меланхолично отозвалась она. — Чего мне бояться? От чего бежать?

— Ну-у… — протянул Юлий, сбитый с толка. Он явно ожидал, что пленница за ним бегом бросится. — Ты же хочешь сохранить свою жизнь… и невинность.

— Никому она не нужна… — уныло буркнула Соня.

Но устыдившись вырвавшихся слов, всё-таки встала, нахлобучила шапку, взяла пальто.

— А мои сапоги? — спросила она капризно. — Мог бы и захватить. На таких каблуках я далеко не убегу!

Она продемонстрировала шпильки на ботфортах, изящно вскинув ножку, будто цапля.

— Я взял машину, — поглядев на ее ноги, сказал Юлий. — Стоянка заблокирована. Поэтому пришлось стащить ключи у тети Дуси. У нее, правда, старая развалюха, но всё лучше, чем ничего.

— А как же остальные?

— Ребята о них позаботятся.

Соня кривовато улыбнулась. Но выбор был невелик: или довериться Юлию, или остаться. И если останется, черт знает, что с ней сотворит этот тихий блонди-маньяк? Расшатавшееся воображение пылко обрисовало картинки соблазнительных извращений, подсмотренных в ночном эфире по ТВ… Соня густо покраснела. Нет-нет! Прочь отсюда! Морозный воздух стряхнет с нее это неуместное наваждение.

Синеватые сумерки всё еще цеплялись за поляны и просеки, но в гуще леса уже царствовала ночь. Между стволов вспыхивали слепяще-острые лучи фонарей, прорезали на миг темноту, играли полосами живых теней на призрачно-белом снежном насте.

— Хреновые батарейки ты купил. Всю ночь не протянут.

— Нормальные батарейки. Не нравится — сам бы покупал.

— Хоть бы на пару часов хватило…

— А что, боишься в темноте заблудиться?

— Боюсь, в темноте девчонки пищать станут!

— М-м… Ну-ка, где, говорите, тут выключатель? Побережем батарейки. Пускай девчонки попищат. Попугаются, вкуснее будут.

— Не вздумай! Они и так уже ноют. Сорвешь охоту — Ольгерд с тебя шкуру спустит.

— Ой, боюсь-боюсь!..

Пока парни тихо переругивались, проверяли фонари и другое снаряжение, девочки сбились в стайку под заиндевевшей березой. Притопывая от холода, дуя на замерзшие пальчики в перчатках, пригодных только для городской зимы, они действительно воодушевления не излучали.