— Что здесь происходит?! — дверь кабинета резко распахнулась.

Соня с удивлением увидела крайне рассерженную Люсиль. За нею толпой собрались все остальные сотрудницы.

С затаенным вздохом сожаления Ольгерд отпустил руку девушки. Поднявшись, покинул кабинет. В сознании Сони, кажется, навечно запечатлелись взметнувшиеся тонкими лентами слипшиеся от разноцветных чернил длинные волосы…

— Пахнет кровью! — встревожено зашептали тигрицы. — Точно, кровь шефа! Чем они здесь занимались? Девчонкина кровь тоже пролилась! Он ее пометил? Что он задумал?..

Соня подняла голову, с недоумением перевела взгляд с лица на лицо. Неужели обычные презрительно-невозмутимые маски спали? Они серьезно волнуются за шефа. А на нее, на Соню, теперь смотрят с непонятной завистью?..

____________

Последующие дни укрепили ее сомнения. Почему-то отныне отношение бизнес-тигриц к ней переменилось кардинально. Неужели это всё из-за ее выходки с принтером? Невероятно! Но дамы теперь перестали ее игнорировать или снисходительно отдавать распоряжения. Они обращались к Соне уважительно, если не сказать с почтением. Она видела, как многие с трудом, но терпеливо, заставляют себя быть вежливыми, разговаривать приветливо. Признаться, такой резкий поворот пугал ее очень и очень. А непонимание, что за этим кроется, пугало еще больше.

За целых три дня Соню ни о чем ни разу не попросили, никуда не отсылали, ничего не приказывали. Она чувствовала себя странно, точно покойник на торжественных похоронах: вроде бы и присутствуешь, но не участвуешь. Затянувшееся безделье тяготило хуже прошлых бессмысленных мелких поручений.

Ей и поговорить-то было не с кем, посоветоваться. Заговаривать с тигрицами, несмотря на перемены, она попросту боялась. А предательница Люсиль все эти долгие непонятные дни в конторе не показывалась. Была занята, таскаясь за любимым начальником, который, кстати, тоже явился в офис лишь спустя неделю.

Соня обрадовалась его возвращению, как квартирная собачка, просидевшая целый день одна взаперти. Во-первых, она хотела извиниться за произошедшее, она действительно чувствовала себя виноватой. А во-вторых — нужно же наконец спросить, чем она должна здесь заниматься? Какую роль должна играть в жизни компании?

Но шеф с хмурым видом быстро прошел через зал мимо ряда столов, не ответив на приветствия тигриц, явно не желая ни с кем разговаривать. Хлопнул дверью кабинета. Сотрудницы встревожено переглядывались и пожимали плечами.

Нетерпение Сони померкло. Она с сомнением стала гадать, не опасно ли личной помощнице соваться с глупыми вопросами под горячую руку.

Не позволив ее страхам вырасти до состояния паники, шеф сам вызвал ее в кабинет. Соня подскочила с места, и дамы странными взглядами проводили ее до порога.

— В-вызывали, Ольгерд Оскальдович? — совсем как школьница, с трепетом спросила Соня.

В кабинете было темно. Лишь свет настольной лампы, проливаясь на стопку бумаги, отражаясь от белизны листов, наполнял кабинет причудливыми сумерками и полутонами.

Директор ответил мягкой, чуть усталой улыбкой. Он стоял у незашторенного окна. За холодным стеклом темнел зимний вечер, фиолетово-синий, расцвеченный огнями городской жизни. Бесконечным потоком белых искр падал снег, и тени снежинок скользили по стеклу.

— Сядьте, Софья. — Он указал на свое кресло.

Соня с недоумением и робостью опустилась на кожаное сидение.

— Будьте любезны, возьмите бумагу, ручку, — чарующим ровным голосом продолжал шеф. — Нужно составить текст.

Пауза. Он как будто забыл о ней, задумчиво созерцая падение снежинок.

— Какой текст? — тихонько напомнила о себе Соня, когда от молчания стало жарко дышать.

— Я не сказал? — обернулся Ольгерд. — Поручаю вам очень ответственное дело. С ним справитесь даже вы. Скоро новогодние праздники. И по традиции каждый год наша компания рассылает поздравления партнерам и постоянным клиентам. Составьте поздравление, возьмите список адресов у Люсиль, закупите бланки и распечатайте. Вы ведь умеете обращаться с принтером.

— Да, но… — густо покраснела Соня. — А почему бы не разослать е-мейлы?

— Это традиция, — усмехнулся шеф. — И наши клиенты слишком старомодны. Некоторые из них старше промышленной революции и не дружат с техникой в принципе. Боюсь, они не оценят цифровые сообщения.

Соня кивнула. Взяла дрожащими пальцами ручку с золотым пером, приготовилась писать под диктовку черновик поздравления.

Голос шефа, тихий и вкрадчивый, проникал ей в уши, разливался по телу точно сладкий яд, парализуя волю и сознание. Соня не могла понять, что такое с ней происходит. Она то мучительно краснела, то бледнела, дрожала от холода — и одновременно с тем покрывалась испариной от прилива жара, как в лихорадке. Он неторопливо ронял слово за словом, обычные формулы официальной вежливости. Но ей слышалось за ними нечто другое.