При виде вошедшей миссис Суитин Уигфулл воспрял духом: пожилые благовоспитанные дамы умеют держать себя в руках.

— Можно ли считать снимок в газете заслуживающим доверия? — спросила посетительница. — Я говорю о лице, а не об одежде. Это действительно пропавший человек?

— Да, Руперт Хоуп. Университетский преподаватель.

— В таком случае должна сообщить вам, что он вел себя более чем странно — пытался отпереть чужие автомобили на стоянке возле ипподрома. Мой муж Реджи, майор, заподозрил неладное, и мы позвонили в полицию. У меня с собой был бинокль, я не сводила глаз с этого человека и хорошо рассмотрела его лицо.

— Как он был одет?

— В куртку с капюшоном и синие джинсы.

Очевидно, все тот же тип. Настроение у Уигфулла сразу испортилось. А как хорошо начиналось утро!

— Полицейские приехали по вызову?

— Да, но к тому времени тот человек уже ушел. Это случилось в среду на прошлой неделе. Мы часто приезжаем туда проверить, все ли тихо в округе.

— Незнакомцу удалось открыть хоть какую-нибудь машину?

— Нет, все они, видимо, были заперты.

— Полицейские нашли его?

— Как потом выяснилось, нет. После поисков они вернулись к нам и записали показания. Когда мы увидели статью в «Кроникл», то сочли своим долгом связаться с вами.

— И правильно сделали, — отозвался Уигфулл, думая, что сам-то он сглупил, отпустив торговку. — К нам поступили и другие сигналы. По-видимому, этот человек ведет себя странно.

— Или он троцкист. Университеты кишмя кишат левыми.

Со времен Троцкого мир успел измениться, но Уигфулл приблизительно понял, что имеет в виду миссис Суитин, и счел ее надежной свидетельницей.

На всякий случай он ответил на пару звонков, поступивших ночью, и услышал новые сообщения о кавалере. Его видели в разных местах. Должно быть, Руперт Хоуп блуждал по Лансдауну далеко не первый день, привлекая к себе внимание мелкими провинностями. Вероятно, он был пьян, болен или одурманен наркотиками.

В таком случае почему же полицейские не задержали его?

Уигфулл набрал номер и попросил выяснить, кто именно выезжал по указанным двум вызовам. Оказалось, что это были одни и те же офицеры полиции.

Питер Даймонд возвращался из гольф-клуба, погруженный в мрачные мысли о Лансдаунском обществе. Если его члены действительно следили за всем, что происходит на холмах, то наверняка заметили что-то подозрительное, связанное с захоронением. И они вполне могли оказаться подозреваемыми. Среди них есть представители закона. Что, если они поймали нарушительницу каких-нибудь установленных ими правил и прикончили ее — возможно, случайно?

Ощутимой ложкой дегтя стала Джорджина. Но Даймонд никогда не уклонялся от конфликтов. Заметив, что «мерседес» замначальника полиции стоит на стоянке, Даймонд сделал вывод, что Джорджина на месте, и направился прямиком в ее владения.

— Проблемы, Питер? — осведомилась Джорджина, едва взглянув в его сторону.

— Не совсем, мэм. Просто нужен ваш совет насчет Лансдаунского общества. Мне говорили, что вы состоите в нем.

— Верно. — Судя по голосу, она приготовилась к обороне.

— По-видимому, сэр Колин Типпинг и майор Суитин приняли вас в это общество только потому, что вы служите в полиции.

— Питер, давайте сразу все проясним: мои служебные полномочия тут ни при чем. Так уж вышло, что я сторонница охраны местной природы. Я знаю, зачем вы завели этот разговор. Из-за скелета, да?

— Правильно, мэм. Я надеялся, что членам общества что-нибудь известно. Но два джентльмена, с которыми я встречался сегодня утром, в полном неведении.

— Кроме них, больше об этом знать некому. Когда было сделано захоронение?

— Не раньше чем в 1987 году, когда упало дерево.

— А общество было основано только в девяносто третьем.

— Да, но дата приблизительная, в пределах десяти лет.

— Если Колин и Реджи говорят, что ничем не могут помочь, меня выспрашивать бесполезно.

«Колин и Реджи». С ней надо держать ухо востро.

— В число основателей входит также судья миссис Уайт. Я побеседовал бы с ней… если вы не хотите взять это на себя.

Джорджина скрестила руки на груди.

— Это ваша единственная линия расследования? Вряд ли она продуктивна.

— Прошу прощения, но ваше общество представляется мне слишком сплоченным.

— Может, нам просто нечего вам сообщить.

— Непросто вести расследование, когда жертва — груда сухих костей и никто ничего не помнит. Но сегодня днем я встречаюсь с представителями прессы. Посмотрим, освежит ли память людей эта история, когда попадет в газеты.