Очень натурально удивился. Можно было поверить. Полонский матюкнулся, прервал соединение и посмотрел.

Белой "Волги" за спиной больше не было.

***

Полонский вошел в лифт одновременно с Валюшей. Больше в кабине никого не было.

Пока они поднимались на этаж, Валя, раскрасневшаяся от утреннего мороза, начала оживленно рассказывать что-то о протоколе налоговиков, который девочки обнаружили в одной из коробок с документами…

В другой раз, возможно, Станислав выслушал бы ее со всем вниманием, но теперь его больше интересовало другое.

– У тебя загранпаспорт есть? – прервал он.

– Конечно. Ты же знаешь, что прошлым летом я на Кипре отдыхала…

– Хочешь в Чехию смотаться?

– К Михею?

– Да.

– Зачем?

– Передашь кое-какие бумажки.

– Что за бумажки?

– Получишь перед вылетом.

– А ехать когда?

– Сегодня после обеда.

– Это невозможно, Стасик! Визу три дня надо открывать!..

– Мы работаем с туристическими фирмами. Позвони директорам и узнай, есть ли «горящие» туры по Европе. Если нет, пусть откажут клиенту в твою пользу. Издержки я оплачу и скупиться не намерен… Короче, меня не колышет, но сегодня к вечеру ты должна на пару часов оказаться в Праге!

Лифт остановился. Дверцы открылись.

– Здравствуйте, Станислав Алексеевич, - произнес страшно знакомый парень в длинном плаще и шляпе, стоящий на этаже.

– Владлен, если не ошибаюсь? – осведомился Полонский. – По делам или как?

– Я уволился.

– Отдел кадров в конце коридора, направо. После беседы с кадровиком загляните ко мне…

– Спасибо, - сказал Владлен.

Они прошли шагов десять, и Валя спросила:

– Сколько времени я пробуду в Праге?

– Часа два-три. После чего ты вместе с тургруппой поедешь дальше… Не вздумай сразу возвращаться в Ростов.

– Я поняла, - сказал Валя. – Все сделаю в лучшем виде.

Она свернула в бухгалтерию.

Едва оказавшись в кабинете, Полонский придвинул телефонный аппарат и накрутил номер. А когда на другом конце линии ответили, произнес неторопливо, с расстановкой:

– Это подполковник Красюк из «шестерки». Ветров на месте?

– Да, одну минуту, товарищ подполковник.

Через минуту в трубке послышался голос:

– Слушаю вас!

– Это полковник Красюк беспокоит.

– Кто? – не понял Ветров.

– Красюк Леонид Юрьевич. Из «шестерки».

– Я всех знаю в «шестерке»… Вы давно там работаете?

– Может, вы и знаете всех в ростовской «шестерке», но я из МВД.

– Слушаю вас, товарищ подполковник.

– Нам надо встретиться. На нейтральной территории.

– А по какому поводу?

– Это не телефонный разговор. Через час можете быть в китайском ресторанчике на Большой Парковой?

– Да. Начальству докладывать?

– После нашей встречи сами решите, что можно рассказать, а о чем надо умолчать.

– Как я вас узнаю?

– Я видел вашу фотографию в личном деле.

– Понятно…

Глава шестьдесят девятая

Узкоглазый официант подошел к столицу и причудливо залопотал на смеси китайских и русских слов.

– Слышь, ты, ходя, - сказал Полонский. – Я ж точно знаю, что ты не китаец, а узбек. Я не люблю дешевые понты…

– Я не узбек, - поправил официант без малейшего акцента. – Я казах. Что будете заказывать?

– Утку по-пекински, две порции. Какие-нибудь салаты и минеральную воду.

– Водка?

– Кто ж пьет водку в одиннадцать часов?

Казах усмехнулся и кивнул на соседние столики.

– М-да, - произнес Станислав. – То-то Россию во всем мире воспринимают как азиатскую страну… Водки не надо.

– Если надумаете, всегда к вашим услугам…

Дожидаясь выполнения заказа, Полонский курил и поглядывал в сторону двери. Когда в проеме показался Ветров, махнул рукой.

– Доброе утро, товарищ… полковник, - неуверенно произнес Ветров, подходя к столику. – Мне кажется, я вас знаю. Вы…

– Не надо фамилий, - сказал Полонский. – Для вас я Красюк Леонид Юрьевич. Присаживайтесь… Но я действительно полковник. Вот только (усмешка) не милиции.

– Допустим, - сказал Ветров. – Предъявите, пожалуйста, ваше служебное удостоверение.

– Служебное удостоверение и подделать можно, - произнес Станислав. – Наш разговор с вами будет носить такой характер, что вам потребуются более веские доказательства моей причастности к Конторе. Я вам кое-что напомню.

Полонский помолчал немного – для вескости – затем произнес: