— Он тебя не тронул?— спросил я, глядя на приближающиеся пышные алые кроны. Карторис покачал головой.

— Поняв, что передо мной кто-то другой, а не ты, я заехал ему ногой в живот и спрыгнул с корабля. Но меня снова схватили и теперь сунули к остальным пленникам, среди которых я провел последующие несколько дней. Видимо, этот твой двойник решил не торопиться, что в данном случае сыграло мне на руку. По крайней мере, я успел довершить расчеты в тишине и относительном покое.

— О чем ты?— с любопытством спросил я.

— О том, что идет как раз нужная нам гроза, — сказал Карторис, кивая на суровеющее небо.

========== Глава 8: Гроза надвигается. Решение. ==========

Спустившись в сад особняка Тир, мы обнаружили перепуганных рабынь, а в следующий миг Файдора бросилась мне на шею. Карторис пораженно смотрел на неё, переводя взгляд с её заплаканного личика на мою физиономию и обратно.

— Я потом объясню всё, сейчас надо улетать отсюда, — я помог Файдоре взойти на борт корабля и спросил у рабынь, где Матаи Шанг. Впрочем, привлеченный звуком корабельных охлаждающих установок, ученый и сам вышел из дома.

— Дориан! — выглядел он ошеломленным. — Куда вы пропали? Я себе места не находил, Файдора всё пыталась меня успокоить… Принц Кел пропал!

— Всё позже, профессор, — я положил ему руку на плечо, — надо улетать. С Келом и остальными всё в порядке. Двойник мертв, пленные освобождены. Нам нечего больше делать здесь.

Он оглянулся и кивнул. Мы поднялись на борт корабля, но Шанг всё порывался вернуться, оглядывался. И только когда мы стали подниматься, я понял, почему. Из дома выбежал юный Глен Гайл, протягивая руки к кораблю.

— Учитель! — отчаянно крикнул он. — Учитель, возьми меня с собой!

Матаи Шанг бросился к борту, перегнувшись и протянув руки юноше. Повинуясь моему знаку, Карторис накренил судно так, чтобы можно было подобрать нового пассажира. Затем корабль взмыл в небо так стремительно, что у меня заложило уши. Матаи Шанг уже втащил юного лекаря на палубу и теперь тихонько успокаивал его, гладя по растрепанной голове.

Мы летели в объятия могучей бури. Карторис извлек из набедренной повязки несколько деталей и подсоединил их к тяжелому браслету, которым было охвачено его левое запястье.

— Откроется переход между двумя мирами, нашим Барсумом и этим, — сказал мне сын, настраивая свой прибор. — Как только он откроется, у нас будет около двадцати ксатов, чтобы перебраться в наш мир. Будь готов, прыгай, как только я скажу.

Я покачал головой, опустившись на бухту канатов. Файдора сидела на корме спиной к нам и плечи её вздрагивали. Её отец притулился в другом углу, Глен жался к нему, явно напуганный всполохами молний и раскатами грома. Я повернулся к Карторису.

— Ты вернешься один, сын, — сказал я ему, — Джон Картер твоего мира умер, как и Джон Картер этого Барсума. Но Карторис, его сын жив. Ты справишься, мальчик мой, я знаю.

Он бросил взгляд на Файдору.

— Это из-за неё?

Я покачал головой, глядя на побагровевшее небо.

— Деи больше нет. Там, на ТВОЕМ Барсуме… — я сглотнул комок, застрявший в горле. — Теперь это ТВОЙ Барсум, Карторис. Некогда я пересек расстояния и миры, чтобы быть с твоей матерью. Здесь, в этом мире сейчас я нужнее, поверь. А ты нужен в том, другом мире.

Карторис зажмурился на миг, слезы полились у него из глаз.

— Ну, так пусть не будет напрасным мой приход сюда, отец, — сказал он. — Я оставлю тебе уравнение, с помощью которого я собрал свой аппарат для выработки кислорода… и не только. Этот прибор для переброски… и для много чего ещё.

Он торопливо чертил острием меча на палубных досках из мягкого металла. Формулы, формулы, половину из которых я не понимал. Но их явно понимал Матаи Шанг, который, заинтересовавшись, подошел к нам и теперь пораженно смотрел на моего сына.

— Ты гений, мальчик, — прошептал он, всматриваясь в грубо вырезанные буквы и числа, — это невероятно! Эта формула способна изменить порядок вещей и само существование жизни на Барсуме!

— Да, — ответил Карторис, лихорадочно выцарапывая последние значки, — с её помощью я покрыл цветущими садами и оазисами четверть Барсума. За пять лет четверть Барсума превратилась в прекрасную и богатую долину. Теперь многие охотятся за секретом моего аппарата… Многие хотят вернуть всё как было. Но клянусь, отец, твой сын не допустит этого!

Я с восхищением смотрел на сына. Кончив писать, он взглянул на меня всё ещё мокрыми от слез глазами.

— Прощай, отец. Я постараюсь не подвести тебя и память о моей матери, которая отдала жизнь во имя того, чтобы Барсум превратился в цветущий сад.

Он обнял меня, и я стиснул его в объятиях. Вокруг нас уже грохотал ураган. Остальные корабли снизились и нашли укрытие в скалах, лишь наше судно трепетало, словно слабая бабочка в объятиях ветров. Велев нам отойти к корме, Карторис торопливо установил прибор на верхней неподвижной части руля, где крепился обычно компас. Затем повернул какую-то деталь на браслете и успел отпрыгнуть. Молнии хлестали вокруг, вот одна из них ударила в прибор — и длинный тонкий у основания и расширяющийся раструбом луч пробил стену песка. Блистающая воронка возникла сбоку корабля. В последний раз Карторис оглянулся на меня, отсалютовал мечом и прыгнул.