— Но зачем тогда тебе… вам, милорд, были нужны эти женщины? Чем… чем вы занимались с ними?

Девушка в неуверенности посматривала на мужчину и внимательно вглядывалась в его лицо и глаза, пытаясь понять, не сердится ли он не неё. Однако лицо Болтона едва ли что-либо выражало, а по его взору нельзя было с точностью сказать, о чём он думал сейчас.

Рамси же всё так же гладил жену по волосам и, слегка улыбнувшись ей уголками губ, произнёс, растягивая гласные:

— Разным. Они просто должны были приносить мне радость.

— Радость? — с неподдельным непониманием вторила ему нахмурившая лоб Санса, что не спускала недоуменного взора с мужа.

Однако её смущённый вид нисколько не озадачил бастарда, и тот продолжил говорить, устремляя взор своих чудных, лихорадочно блестящих глаз на Волчицу:

— Да, радость. Ты разве не хочешь, чтобы я был счастлив? — договорил Болтон, в голосе которого слышались затаённая угроза и предупреждение.

— Нет, я хочу, чтобы вы были счастливы, милорд, — поспешила сказать встревоженная видом Рамси дочь Старка, но затем, на секунду замолкнув, продолжила робко говорить, волнуясь из-за того, что бастард по какой-то причине хотел получать «радость», как он выразился, не от неё, а от незнакомых девушек: — Но разве… — Сансе было сложно говорить, она боялась ответа, который может получить от Рамси, и поэтому медлила, собираясь с духом, а потом с осторожностью выговорила, сжимаясь внутри от страха: —… разве я не могла доставить вам радость вместо них, милорд? — она на мгновение запнулась и пугливо добавила: — Не могу доставить её сейчас?

Старк абсолютно не понимала, о чём идет речь и что имеет в виду Болтон, и поэтому чувствовала себя неловко, словно упускала что-то из вида и, кажется, выглядела из-за этого глупой. Однако спрашивать бастарда о том, что же он подразумевал под своими словами, было стыдно и боязно, и девушка просто взирала на мужа в растерянности, не переставая пытаться понять, о чём они говорят сейчас.

— Нет.

— Значит, значит… я не доставляю вам радости, милорд? — взволнованно произнесла Санса, начиная хмуриться и в задумчивости и непонимании устремляя взгляд в пространство перед собой. Сильно обеспокоенная ответом мужа и испугавшаяся, что не представляет для него ценности и интереса, она удрученно прошептала: — Я плохая жена, да?

От нахлынувших, словно горная река, эмоций сперло дыхание и в глазах засвербило от наворачивающихся от отчаяния и бессилия слёз, и дочь Старка расстроено посмотрела на заговорившего Болтона:

— Нет, нет, дорогая, ты делаешь меня счастливым, только по-другому, не как они, — он понизил голос и продолжил спокойно говорить, растягивая гласные и внимательно вглядываясь в жену. — Вы все делаете меня счастливым.

— Правда? — с неверием и надеждой в голосе прошептала, тихо всхлипывая, девушка.

— Да, любимая, — последовал быстрый, ласково сказанный ответ.

Волчица до сих пор так и не сообразила, о чём ведёт речь Рамси, однако для неё стало самым важным и принесшим облегчение то, что и она приносит мужу радость. Может, не так, как другие, но тоже радует Рамси, хоть и непонятно чем, но всё-таки доставляет ему удовольствие. И она рада. Это очень хорошо и означает, что Санса не совсем уж плохая жена, ей просто-напросто нужно стараться немного больше, выполнять свои обязанности лучше, и всё будет хорошо. Рамси не обидит её.

Санса в последний раз всхлипнула и, с каждой минутой успокаиваясь всё заметнее, принялась вытирать с лица слёзы, пробовать хоть немного привести себя в порядок и не раздражать Болтона своим внешним видом. Убравший же от лица жены руку бастард сейчас лежал рядом с ней на животе и наблюдал за тем, как она постепенно затихает и приходит в себя, и, когда же жена утёрла слёзы и с достаточно спокойным видом взглянула на него, потянулся рукой к ней. Ласково погладив Волчицу по щеке и, без угрозы в глазах взирая на неё, бастард мягко произнёс:

— Успокоилась? — Санса один раз мелко кивнула головой. — Хорошо, — всё так же мягко проговорил Рамси.

Он провёл ладонью по волосам Волчицы, а затем поцеловал в лоб, от чего она прикрыла глаза и успокоилась ещё больше, явно почувствовала, как спадает напряжение, а вместе с ним уменьшается и внутренняя скованность. Санса внезапно стала относиться ко всему проще, ей было уже не так боязно лежать раздетой в постели с мужем, и близость с ним перестала казаться столь неприятной и пугающей. Болтон же, обративший внимание, что жена потихоньку обмякает и не выказывает неприязни или страха перед ним, полушепотом мягко произнёс:

— А теперь расслабься.

После этих слов Санса на секунду неподвижно замерла, осознавая, что произойдёт потом, однако затем так же быстро расслабилась, почувствовав, как Рамси нежно, совсем поверхностно целует её в губы, и без сомнений ответила, закрывая глаза и уже более не пытаясь отвлечься от яви. Да, её пока не до конца оставили волнения и запрятавшаяся глубоко внутри робость, однако они не должны были помешать ей теперь возлечь с Рамси, если последний не будет слишком груб и резок с ней.