Избранное
вернуться

Петровых Мария Сергеевна
Шрифт:

Травы

До утра — бессонницы сквозные, ночь над сердцем — крышкой гробовой… Пахнут кладбищем думы ночные, чабрецом и полынь-травой. Я срываю сорные растенья, дорогие мне тем, что просты, и от слов моих над городом тени вырастают, как черные цветы. Говорят они, что радость отблистала, как рассветная роса на земле, что склоняюсь головой усталой, словно солнце в кровавой мгле… Я спокойно иду на запад в пустоте померкшего дня. Горьких трав кладбищенский запах из минувшего овеял меня. Слышу я, как на тонком стебле колокольчик звенит струной, и зловещая тень, колеблясь, наклоняется надо мной. Над закатным пепелищем туча распласталась, точно лист лопуха. В дудочку будыльника тягуче свищет вихрь, но тишина глуха. Кровь заката багрянеет, будто гроздь рябины сквозь темную синь. В сердце расцветает цикута, горечь губ мне осушит полынь. А шиповник веткою терновой врос в меня, чтоб я уйти не мог, оттого исходит кровью слово, молодость болит, и сон далек. О, как травы пахнут щемяще, как протяжно пустота гудит! Черный ангел, крыльями шумящий, — надо мной бессонница летит. Сердцу страшно в полночи могильной помнить все и позабыть о сне… Эти строки я писал насильно, эти строки — только обо мне.

О радости

Над тихой водою лазурной небо лазурное тихо, но ветер ворвался бурный зелено, молодо, лихо. Ты откуда — шальной, зеленый, над какими летал лесами? Еще в росах калины и клены, а глаза еще полны слезами. Устоялось вешнее ведро. Воздух золотом солнца светел, Зелено, молодо, бодро, сердце, лети, как ветер! Светом и шумом зеленым низвергнись, радость живая!.. Вешним калинам и кленам, тебе и себе напеваю.

Полоса тени

Мелькнула птица, бросив тень на окно, где свет царит дневной… И вот опять — простор весенний, и высь бездонна надо мной! А зелень! Пропадешь в зеленом пространстве трав, деревьев, лоз! Идти, родная, далеко нам сквозь шелест кленов и берез. Нам жить да жить в земном свеченье. Полжизни, правда, не вернешь… Вот птица полосою тени мелькнула с криком… Ну и что ж…

Закат

По снегу, что выпал впервые, белый день босиком пляшет; кудри рассыпал ржаные, шляпой соломенной машет. Пламя пробрало солому розово, зеленовато, лилово… Счастья — дню золотому! Славься, огнеголовый! Под небом, ясным по-детски, за горою скрылась устало громада света и блеска и на землю тенью упала.

Константы Ильдефонс Галчинский (1905–1953)

Завороженные дрожки

Наталии — фонарику

заворожённых дрожек

1

Allegro

Спросите Артура, что ли, но я говорю прямо — шестью словами всего лишь сообщила мне телеграмма: ЗАВОРОЖЁННЫЕ ДРОЖКИ ЗАВОРОЖЁННЫЙ ИЗВОЗЧИК ЗАВОРОЖЁННЫЙ КОНЬ. Я ошалел вначале даже в глазах потемнело, — краковский маг Бен-Али вспомнился мне тогда же, — «заколдовать экипажи — это пустое дело: надо в глаза вознице сверкнуть специальной брошкой, он волшебству подчинится, а заодно и дрожки, но только не конь». Набираю номер, крайне взволнован и говорю, замирая: «Здравствуйте, пан Бен-Али. А что, если конь заколдован?» — Нет, это вам наврали. За полночь перевалило. В дверях почтальон как пика. Я вздрогнул, теряя силы, глядел на него дико: ЗАВОРОЖЁННЫЕ ДРОЖКИ? ЗАВОРОЖЁННЫЙ ИЗВОЗЧИК? ЗАВОРОЖЁННЫЙ КОНЬ? Поверх загадок и страхов, сквозь фортку блеском нежданным — в серебряных крышах Краков как «Secundum Joannem» [4] . Сыплются листья и звезды, их не уловишь глазом… Может, забыл я просто, что экипаж заказан? Может, хотел тогда я за город — это бывает, а кучер уснул, ожидая, усы его сон удлиняет, и спящего заколдовали ночь, ветер, Бен-Али? ЗАВОРОЖЁННЫЕ ДРОЖКИ ЗАВОРОЖЁННЫЙ ИЗВОЗЧИК ЗАВОРОЖЁННЫЙ КОНЬ.

4

«По Иоанну» (лат.).

2

Allegro sostenuto

До Сукенниц в ночном свеченье Артур и Ронард идут со мною, — это не так-то просто меж каменных нагромождений ночью зелено-шальною… Путь через Краков нас, ей-богу, измучил:
3

Allegretto

Ночью НАБИВАНЬЕ ЧУЧЕЛ, ночью ДАМСКИЕ КОРСЕТЫ, ночью КУРСЫ и ГАЗЕТЫ, ночью КУАФЕР ИЗВЕСТНЫЙ, ночью ХОР «ВО СЛАВУ ПЕСНИ!» ночью в цирке НОМЕР С ЛЬВИЦЕЙ, ночью ВЕТЧИНА С ГОРЧИЦЕЙ, ночью СУДОРОГИ ДЖАЗА, ночью САХАР И КОЛБАСЫ, ночью ЛУЧШИЕ ТОВАРЫ, ночью ВИНА И СИГАРЫ, ночью СТРЕЛКА БЛИЗ КОСТЕЛА, чтоб заблудшему помочь… Словом, спутники не из веселых — вечный ветер, вечная ночь,
4

Allegro ma non troppo

К таверне «У негров» пришел я с друзьями. (Э-эх, за нее готов хоть в огонь!) И вдруг в пяти шагах перед нами точь-в-точь как было в той телеграмме: ЗАВОРОЖЁННЫЕ ДРОЖКИ ЗАВОРОЖЁННЫЙ ИЗВОЗЧИК ЗАВОРОЖЁННЫЙ КОНЬ С башни Марьяцкой свет вьюгою кр'yжит, а у коня, представьте, нормальные уши.
5

Allegro cantabile

Грива и хвост у него белоснежны. Ветер играет фатою нежной — едет невеста, блестя нарядом, жених моряк с невестой рядом. Подлец, когда-то, себе же на горе, он ей изменил и подался в море, и там его кит проглотил вскоре. Потом и она умерла одиноко, в печали горькой, в тоске жестокой. И лишь любовь, эта высшая сила, их после смерти соединила; и вот на дрожках завороженных за город едут двое влюбленных — едут венчаться в костел небогатый. Как в песенке той — о любви, о разлуке, соединит их грустные руки ксендз, точно месяц горбатый. Буйствует ночь. А юные эти нежно воркуют, но на рассвете через ворота в стиле барокко с лиственным тонким узором — скроются из глаз безвестной дорогой in saecula saeculorum [5] : ЗАВОРОЖЁННЫЕ ДРОЖКИ ЗАВОРОЖЁННЫЙ ИЗВОЗЧИК ЗАВОРОЖЁННЫЙ КОНЬ.

5

Во веки веков (лат.).