Катаев то ли покраснел от стыда, то ли побагровел от злости, сплюнул на пол, забрал удостоверение и пошел к выходу из храма чистого знания и литературы. Он услышал, как библиотекарь прошипела ему в спину: «Извращенец! Вместо чтобы бандитов ловить…», – а девчонки захихикали.

Следователь остановился на крыльце библиотеки, подтолкнул из нагрудного кармана пачку сигарет Marlboro, из бокового кармана куртки достал китайскую пластмассовую зажигалку и закурил.

«Какая муха их всех укусила?» – думал Катаев. Уже второй раз за день его ни за что ни про что обозвали извращенцем. Вроде пустяки, но Павел Борисович нервничал.

Тут из дверей библиотеки вышел старичок. Тот самый, что делал выписки из старых газет. Он был похож на всех этих безумных изобретателей и доморощенных ученых, которые засыпают патентные бюро и редакции описаниями своих изобретений или сенсационными теориями обо всем на свете, начиная с гипотезы, что люди произошли от земноводных, и заканчивая разоблачением американских астронавтов, которые не были на Луне, потому что она сделана из ноздреватого сыра, и если бы они там были, то наверняка бы это заметили. Катаев знавал таких. Порой они делали реципиентом своих идей правоохранительные органы. Так, одна старушка из Красносельского района постоянно приносила доносы, в которых убедительно доказывала, что ее соседи по коммуналке, якобы рабочие химзавода, на самом деле тайные агенты марсиан, а потому должны быть немедленно арестованы и залиты негашеной известью, потому что это единственный способ уничтожить инопланетного шпиона. В последних доносах бдительная старушка писала о том, что марсиане поняли, что она их разоблачила, и теперь стараются от нее избавиться. Ночью они пускают в ее комнату зеленоватый газ, наверное, ядовитый. Потом старушка перестала ходить. Наверное, переехала в другой район. Или умерла.

Никто не обратил внимания, сумасшедших всегда хватает.

Этот старичок был, по всему видать, того же роду-племени. «Что он там выписывал? – подумалось Катаеву. – Наверняка доказательства своей теории. О том, что в Петербурге орудует тайное общество каннибалов, например. И все пропавшие без вести на самом деле съедены. И статистика объявлений о пропавших без вести, доказывающая регулярность, раз в неделю, и можно даже сделать вывод о количестве…»

– Здравствуйте, молодой человек!

Пожилой человек прервал размышления Катаева. Здороваясь, он приподнял шляпу. «О, господи, он еще и в шляпе! – обреченно заметил Павел Борисович. – Точно, маньяк…»

– Простите, я случайно стал свидетелем. Вернее, слышал, чем вы интересуетесь.

– Какое вам дело? – Катаеву тотчас стало стыдно за свою грубость. В принципе, старикашка безобидный. И постарался смягчить тон: – Меня неправильно поняли. Снова. Вовсе я не интересуюсь всем этим, просто мне надо разобраться…

– Да-да! – произнес старик сочувственно. – Вы сказали: «снова»? Не в первый раз? Люди, люди… Не обижайтесь и не расстраивайтесь. Они ведь не ведают, ничего не ведают…

– Спасибо за понимание. Мне пора. До свидания. Всего хорошего.

Катаев решительно двинулся вперед, но старик неожиданно встал у него на пути.

– Всего минуточку. Поищите информацию в интернете, сейчас там можно найти все. Или почти все. У вас наверняка потом возникнут вопросы. Позвоните мне. Или, если стесняетесь, напишите по электронной почте. Вот, возьмите. – И он протянул Катаеву свою визитку. Катаев машинально взял. Старик вновь приподнял шляпу и попрощался по-книжному: – А теперь позвольте откланяться.

Старик свернул за угол. Катаев повертел в руках визитку. Она была сделана из толстого белого рифленого картона. Слева в углу одно слово: «ЛИГА». По центру: «Теодор II Ясенев-Белопольский». И ниже, маленькими буковками: «гроссмейстер».

По пути домой Павел Борисович все себе объяснил. «Лига» – это шахматный клуб пенсионеров Литовского проспекта. Они собираются на лавочках или в парке. Какой есть парк на Лиговке? Никакого? Ладно, все равно. Собираются, играют в шахматы, у них такой клуб по интересам. И победителям своих клубных турниров присваивают звание гроссмейстера. Почему бы и нет? Чем бы старики не тешились… Теодор – это Федор, если по-нашему. Второй, потому что в клубе два Федора. А Ясенев-Белопольский… что ж, бывают фамилии и позаковыристее!

Модный старик, однако! С интернетом и электронной почтой. Ну-ну…

Катаев был зол на себя, что решил в нерабочее время пойти в библиотеку и изучать тему гермафродитизма. Наверняка под влиянием всех этих голливудских фильмов про оборотней или сыщиков-любителей и всяких прочих Х-files. Герой проводит собственное расследование загадочной гибели школьников в Колорадо. Никакихулик, только в волосах одной жертвы кал летучей мыши. Герой хочет узнать все о кале летучих мышей и садится на ночь за толстые книги. Нам показывают несколько сцен: вот он зарылся в старинные пухлые фолианты, вот что-то ищет в компьютере, а потом утро, и он такой весь с опухшими глазами, ни минуты не спал, но все понял про кал летучих мышей и теперь точно найдет серийного убийцу.

Добравшись до своей квартиры, Катаев переоделся в домашние мягкие брюки и вислую майку и приготовил себе ужин. Разогрел сухую сковороду на огне газовой конфорки, потом налил примерно четверть стакана рафинированного подсолнечного масла. Почистил луковицу, нарезал ее тонкими кольцами и забросил в сковороду. Очистил два зубка чеснока и тоже бросил в горячее масло. Потом посыпал сверху красный перец чили и перемешал. Когда от перца пошел аромат, высыпал в сковороду половину килограммового пакета с мороженым картофелем-фри. Картофель был уже порезан на волнистые дольки. Удобная вещь заморозка! Не надо чистить, резать, никаких хлопот. И жена не нужна.