То, что ты дала совет о. Владимиру написать мне о своих скорбях, — это ты сделала нехорошо. Вот тебе епитимья: тридцать три поясных поклона с Иисусовой молитвой, десять поклонов Божией Матери и десять Иоанну Предтече. Я полагаю, что о. Владимир не напишет, а если напишет, мой совет не удовлетворит его. Это я пишу по своим чувствам.

Преподобный Моисей Скитский говорил: «Приходящих ко мне за советами одних утешал — и уходили с пользой душевной, а другим, к стыду моему, ничего не мог сказать на пользу, и уходили неутешенные». Вот святые и то не всем могли сказать полезное и утешить. А я кто такой, чтобы мог утешать в скорбях. Если кто и получал пользу от моих советов, это совершилось по вере просящих.

Как слышно, наши иноки посоветовали вашему Никольскому старосте что-то неполезное, и о. Георгий остался недоволен. У меня не было разговоров с ним, я вообще боюсь входить в дела мирских людей.

Иеромонах Варнава, старец из Троицкой Лавры, посоветовал какому-то купцу большое дело, но не оправдалось, неловко получилось. На Валааме иеросхимонах Алексий, которого очень ублажал о. Ефрем, посоветовал что-то некоей игуменье, потом одумался, всю ночь катался, точно веретено. Вот тем, которым ко мне, коротенькому умишку, обращаются за советами, скажу свое мнение, а потом всегда говорю: «Впрочем, усматривай сам, или сама». Правильный совет могут давать только святые люди, как прп. Серафим Саровский и Сергий Радонежский. А как я могу советовать правильно, когда сам иду ощупью.

Храни тебя Господь.

Схиигумен Иоанн.

24 апреля 1953 г.

Уважаемая о Христе раба Божия Елена!

Хоть я и выслушал твою критику о специальности N, от рассеянности моей смеялся, — нехорошо я поступил, что смеялся. У меня ведь больше всяких недостатков, но молчу о них, а о чужих смеюсь. Прости меня, Господи. Никому я не говорил эту насмешку, и ты тоже больше не повторяй. Святые Отцы строго запрещают высмеивать других. Они говорят: «Объяви сперва свои немощи, потом говори о чужих». Горе нам: свои немощи очень искусно скрываем, а о чужих так усердно разглагольствуем.

У тебя болят руки, ноги и плечи, иногда тоска нападает и малодушие. Да, при болезнях и скорбях посещают эти три сестрицы: уныние, печаль и скука. Одно средство против них — терпение и молитва.

Не так ты думаешь, что внутрь ехать надо много времени [24] . Туда ехать — не времени много требуется, а смирение.

А в жизни-то какое непостоянство! Давно ли Елена радовалась и летала от радости, точно на крыльях. Немного порадовалась, и вдруг крутая перемена: даже и ночи не спит наша Елена. Да, мир непостоянный и изменчивый: сегодня хвалят, а завтра — фотографии в печку и памятники валят.

А об обожении нам мечтать не надо. Какое для нас, грешных, обожение, когда находимся под влиянием страстей? Нужны покаяние и молитва мытаря: «Боже, милостив буди мне, грешному», — вот наша мера.

Вот и прп. Иоанн Лествичник говорит, что: мы не будем обвинены при исходе души за то, что не творили чудес, что не богословствовали, что не достигли ведения, но дадим Богу ответ за то, что не плакали о грехах своих. Преподобный Пимен Великий ни о чем ином не хотел говорить, как только о страстях. Вот это наша мера. Высокое нам, конечно, непонятно, его понимают только те, которые выше страстей. А страстный вместо «обожения» будет мечтатель, подобно католической Терезе.

Призываю на тебя Божие благословение.

Многогрешный схиигумен Иоанн.

1 сентября 1953 г.

Уважаемая о Христе Елена Акселевна!

Еле собрался написать тебе: переживаю лень, а теперь просто непонятно мне: леность или немощь? Как-то стал уклоняться от всего, что меня не касается.

Некий инок занимается молитвой двадцать пять лет, но никогда не говорил со мной о молитве. На днях приходит ко мне и говорит: «Молитва моя стала неправильная». Я объяснил ему ошибку. Потом он поблагодарил меня. Вот еще случай. Некий инок говорит мне: «Вот уже сколько времени ровно в два часа утра стучат в углу, а сегодня в раму, и очень крепко». Сперва он думал, что стучит Ангел. Я сказал ему: «Это не Ангел, а бес, теперь не будет больше стучать». Так и сбылось: перестал стучать.

Пишешь, что иногда лезут в голову свои добродетели и смущаешься, почему так думаешь. Это называется прилогами, и они безгрешны. А если примешь и будешь услаждаться ими, то это грех.

Я тоже испытываю ночью страх: кажется, что кто-то есть в келье. Тогда я углубляюсь в молитву и делаю крестное знамение, и читаю Евангелие, что знаю на память.

Ты пишешь, что все не наладишься жить как должно. Я вот уже состарился, а жить не уставился. Но не будем отчаиваться. Хоть и одиннадцатый час переживаем, Владыка и нас призывает в виноградник Свой (Мф. 20; 6-7). С Божией помощью положим начало трудов в винограднике Спасителя.

Старайся исправляться, больше не отвечай грубо А. Сергеевне. Если ты читала и знаешь о святых местах Иерусалима, тогда не надо ходить слушать рассказы Агнии Ж. о своем путешествии. Твое мнение, что не хочешь слушать из ее уст о таких святых местах, очень худое. Покаялась, Бог простит тебя, только больше так не выражайся. Старайся исправляться, очищать свой грязный сердечный источник, чтобы больше не выбрасывать подобных худых слов. Тебя допекали Бор. Ив. и А. Ж.. Может быть, заслужила, — смирись и терпи. А если напрасно допекали, то золотой венок надели на твою голову. Хоть и тяжеловато терпеть незаслуженный упрек, но ради венка — терпи. Не завидуй, что рассказы Антонины нравятся народу, зависть — диавольское изобретение.