Света даже не нахмурилась, пытаясь понять, о чем я говорю. Видимо, была слишком погружена в свои мысли, а может быть, пыталась прочитать мои. Хотя ей и пытаться не надо, взглянула раз внутрь и вся моя жизнь как на ладони. Красота.

— По развитию интеллекта…, - продолжал я тем временем, — не знаю. Самое ли нужное это в жизни или нет. Мне кажется, собака зарыта где-то в сфере удовольствия. Вот если умеет человек получать удовольствие от всего… ну или от как можно большего количества вещей… тогда он крутой и не пропадет. А если мало того, что живет никчемной жизнью, так еще и загоняется по каждому пустяку… тогда… ну не знаю, Бот ли он тогда или просто глупец.

Света молча смотрела мне в глаза. Я боялся, что она копается в моем мозгу.

— А ты сейчас мысли мои читаешь? — спросил я.

— Ты что, — встрепенулась она, — я никогда не читаю мысли человека, с которым я разговариваю и который мне не безразличен.

— Но ведь Джонни дал тебе задание установить классовую принадлежность каждого работника лагеря.

— Ну и что? Разве я так не вижу кто ты есть такой.

— И кто же я?

— Прекрати, ты меня понял.

Тут я улыбнулся.

— Свет, а что будет делать Джонни потом, когда разберется с тем, кто есть кто из его служащих.

— Не знаю, у него какой-то план по изоляции одних и других. Хочет разделить людей, чтобы их способности лучше проявлялись.

— Ты имеешь в виду Личностей?

— Ну да.

— А Ботов он что, уволит?

— Не знаю.

— А его самого ты проверила или он вне подозрений?

— Я думала об этом. Но исходя из его теории, до такого мог додуматься только человек, принадлежащий к классу Личностей.

— Додуматься до всей этой паранойи?

Света улыбнулась и снова кивнула.

— Ну не знаю. А тебе это самой нравится?

— Как тебе сказать… я всю жизнь хотела найти применение моему дару и сейчас, кажется, нашла. По крайней мере, ничего подобного мне не встречалось. Тут не важно, чем я буду заниматься, главное, что есть применение дару. Мне все равно, рассматривать Личностей и Ботов или быть машинисткой-секретаршей у немого и безрукого гениального писателя.

Потом мы попрощались и разошлись в разные стороны, Света направилась на поиски объектов для своего исследования, а я продолжил свой путь из одной душевой в другую.

Вам может показаться, что я чересчур спокойно воспринял всю эту фантастическую информацию относительно читающей мысли девушки и деления людей на безумных или бездумных Ботов и трезво рассуждающих Личностей. Да, действительно я отнесся к этому достаточно хладнокровно, сам не знаю почему. Так случилось, что человек я достаточно невозмутимый. В глобальном плане. То есть кричать и ругаться матом я могу, но впадать в глубочайшие и продолжительные депрессивные состояния мне совсем не по душе. Рефлексировать по поводу уже случившихся событий я тоже не большой любитель. Поэтому и в этот раз, столкнувшись с отнюдь нестандартной ситуацией, я не стал рвать на себе волосы и поражаться миру, а достаточно спокойно принял новую информацию и попытался здраво рассудить, что с ней делать и как дальше жить.

Итак, вовлеченный в эти мысли, я и направил свое тело мыть следующую душевую.

После беседы с Ланни Художник много думал. Думал и рассуждал. Два дня он мало спал, а когда все-таки засыпал, даже во сне его голова продолжала работать. Он мало разговаривал даже с Ланни и остальными куками перекидывался лишь парой фраз за день.

Все работники лагеря, кто действительно интересовался этим, уже догадались и обсудили миссию новой русской девушки Светы. Но никто не избегал встречи с ней, наоборот, иногда даже образовывались небольшие очереди желающих с ней пообщаться. Некоторые люди готовились к этой беседе и тут их фантазия не имела предела. Кто-то читал интересные книги в надежде проникнуться занимательными мыслями и выдать их если не за свои, то хотя бы пропитать внутренность головы нужной атмосферой размышлений и исканий. Другие наоборот, предпочитали сидеть в тишине и, если можно так выразиться, медитировать, собрать все свои мозги в кучу. Причесать их, разгладить на них одежду, умыть и наодеколонить, чтобы перед проверяющей девушкой они предстали в самом лучшем виде.

Во время беседы так же существовало несколько моделей поведения, активно обсуждаемых в народе. Одни предлагали брать инициативу на себя и вываливать на Свету как можно больше информации. С одной стороны это, якобы, показывало обилие имеющихся у тебя мыслей, а с другой стороны такой метод должен был заставить Свету внимательно слушать собеседника и не давать ей сконцентрироваться на проникновении его мозга.

Другая стратегия была почти прямо противоположна предыдущей. Суть заключалась в коротком и четком ответе на вопросы и сильном концентрировании и упорядочивании своих мыслей. Дескать, милости прошу в мою голову, прочти все сама, мне нечего скрывать.

Но вся соль заключалась в том, что ни те, кто уже общался со Светой, ни те, кому это еще только предстояло сделать, не могли сказать, какой из вариантов поведения лучше. Кроме того, никто даже не мог сказать, можно ли эти варианты сравнивать с целью выявления "лучшего" ну или хотя бы "оптимального". Ведь результаты собеседования не оглашались, а понять что-нибудь по всегда сосредоточенному лицу русской девушки было невозможно. К тому же, вместе с ростом количества собеседованных человек, неумолимо росло количество мимических морщин на лице Светы. К вечеру первого же дня ее глянцевый до этого лоб стал похож на батарею центрального отопления, такое количество вертикальных ложбинок появилось на нем. После ужина девушка отказалась беседовать с кем-либо еще и просидела два часа в шезлонге, рассматривая местами бурлящую поверхность воды.