— Кстати, а что ты думаешь о Ланни? — спросил Художник.

— Личность, — через три секунды ответила Света.

— А русские?

Девушка хмыкнула, нахмурилась и закатила вверх глаза, вспоминая что-то.

— С бабами нашими беда, — начала Света. — Все, кроме одной, совсем никакие, а та то ли какая-то Личность начального уровня, толи весьма странный Бот, заделанный под Личность начального уровня. Может быть, я сделаю какую-нибудь пометку напротив ее фамилии в отчете, но подруг всех запишу в Боты.

— Парни?

— С тобой мы вопрос решили, — улыбнулась девушка, — а из остальных. Ну интересен Саша…

— Ты с ним была знакома до этого, да?

— Да, но это не играет роли.

— Как скажешь.

— Так вот, он довольно пассивный, но при этом в нем что-то определенно есть. Да и по критериям твоим вроде подходит… единственное, с неизведанным опять заминка выходит. Думаю, он из наших.

Художник бросил взгляд на вход в столовую, там как раз появился Ваня.

— А Ваня? — спросил Художник и кивнул в сторону паренька.

Света обернулась и ответила:

— К сожалению, я его не рассмотрела. В смысле, не разглядела ничего необычного.

Тем временем, Ваня подошел к ним.

— Чего вы тут?

— Тебя обсуждаем, — глядя ему в лицо сказал Художник.

— Да ну?

— Ну да.

— И чего?

Художник вопросительно глянул на Свету, та испуганно помотала головой.

— Решили, что ты Бот, — сказал Художник.

— Ты чего? — возмутилась Света.

— Да ладно? — удивился Иван.

Художник сначала обратился к девушке:

— Все нормально, сейчас ему расскажем. Вдруг это даст нам что-то новое.

А потом к парню:

— Я думаю, ты даже спорить не будешь, тут все уж чрезвычайно очевидно.

— Ну а кто ты? Себе-то хоть не ври! — тут Художник повернулся к Свете и незаметно для Ивана подмигнул ей. — Ты вот хоть когда-нибудь думаешь о чем-нибудь великом?

— Например? — насупился парень, — Об искусстве или науке? В пределах моих познаний думаю. Но е-мае, разве это показатель? Что, типа все политики и ученые — личности, а нормальные люди типа меня — Боты?

— Вот смотри, — Художник опять обращался к Свете. — Очень примечательно, что он безоговорочно ассоциирует себя с другими "нормальными", как он выразился, людьми. Абсолютно не чувствует собственной индивидуальности. Кем же он может быть, если не Ботом.

— Мало ли, у него проблемы с самоидентификацией, — предположила Света. — Может же он быть Личностью, которая это с трудом осознает.

Художник развел руками.

— Вань, — обратился он к парню, — ты в университете учишься?

— Да, вместе с Александром.

— И как, нравится?

— Нормально.

— А когда закончишь, свяжешь жизнь со своей профессией?

— Не знаю, мне еще два года доучиться надо. Потом видно будет.

— А чем бы ты хотел в жизни заниматься.

— Мне пофиг, не знаю.

— Деньги тебе нужны?

— А как же!

— Зачем?

— Потому что деньги — эквивалент энергии, с ними можно все. Больше денег — больше энергии тебе подвластно.

— Хм, любопытное высказывание, — отметил Художник. — И где ты это услышал?

— Сам догадался.

— И где же?

— В метро, когда домой ехал.

У Светы было выражение лица, будто бы она очень хотела сказать: "вот видишь, чем больше он говорит, тем более непонятным все становится".

— Значит раздумываешь о жизни в свободное время?

— Бывает.

— А вот когда ты до эквивалента энергии допер, ты перед этим о чем думал?

— Не помню я.

— Может быть ты размышлял, — Художник сделал акцент на этом слове, — о том, что можно сделать с большими деньгами? Ну если бы они у тебя, к примеру, были бы?

— Может быть, не помню точно.

— Но такого рода мысли тебя посещают?

— Конечно.

— Мечтать любишь?

Ваня открыл было рот, но поспешил захлопнуть его и поджать губы, словно его коварно обманули.

— Не кажется ли тебе, что мечты о деньгах по своей природе очень похожи на мечты о женщинах?

— Есть немного.

— Как ты думаешь теперь…, вот ехать домой в метро с университета и размышлять о женщинах — это очень высокопарно?

— Смотря в каком плане размышлять. Можно и высокопарно, а можно и очень пошло.