– Не наше дело спасать беженцев, - резко ответил пожилой дворянин, - мы должны защищать мост до подхода гвардии, а на этом берегу нам не удержаться.

– Собирайте вещи, - сказал нам командир, - мы уходим.

Отряд спустился к воде и несколько воинов подошли к лодочникам, расталкивая женщин и детей. Собравшаяся у реки толпа недовольно загудела. Судя по всему, перевозкой занимались члены одной семьи - старик и двое молодых парней. Они как раз собирались переправить на другой берег очередную партию беженцев. При виде знатных господ старший рыбак вышел вперед.

– Надо перевезти моих людей, - сказал ему наш новый командир.

Похоже он не хотел вести отряд по мосту. Народ все прибывал и у переправы столпилось много перепуганных и озлобленных людей, так что пробиться на другой берег было совсем непросто.

– Не могу, господин, - ответил старик без всякого почтения, разгоряченный работой и опьяненный решимостью совершать добрые дела он даже не поклонился, - я спасаю женщин и детей.

– Надо перевести моих людей, - словно не слыша повторил воин, он не повысил голос и даже не посмотрел на упрямца, - приказ короля.

– Король далеко, а степняки близко, - ехидно ответил рыбак и задиристо дернул лохматой головой, - пока я не перевезу этих людей...

В следующее мгновение старик поперхнулся и согнулся пополам. Толпа ахнула и отпрянула в ужасе. Воин убрал кинжал в ножны, повернулся к молодому рыбаку и таким же бесцветным голосом сказал, - Надо перевести моих людей. Немедленно.

Вода в Суре была черная и мутная, под мостом притаились опасные водовороты.

– Осторожно, - кричали из первой лодки, - по носу топляк.

Со своего места я видел широкую спину рыбака, копну давно нечесаных волос. О чем он думал? Жалел ли отца или наоборот радовался, что после смерти родителя станет старшим в семье и завладеет доходным делом? Особенного горя у него на лице я не заметил. После того, как старик вытянулся на земле и затих, рыбаки оттащили мертвое тело в сторону, накрыли какой-то старой дерюгой и помогли нам забраться в лодки. Притихшая толпа побоялась помешать погрузке, никто не хотел последовать за упрямым стариком.

Я старался не смотреть на командира. После того, как он хладнокровно убил ни в чем не повинного рыбака я начал испытывать страх перед этим человеком. В монастыре нас учили, что любая жизнь дарована богами и потому бесценна, но теперь столкнувшись с подобной жестокостью я уже не был в этом уверен. Сам того не желая, я оказался под командованием человека, который не задумываясь уничтожит любого, кто встанет у него на пути. Теперь даже неосторожно сказанное слово может стоить мне жизни.

– Наддай, - крикнул рыбак, шумно выдохнул и оттолкнулся длинным шестом.

Я оглянулся посмотреть на притихшую толпу, столпившуюся у пристани. Несколько человек склонились над телом мертвого рыбака и что-то с ним делали. Мне хотелось верить в то, что беженцы прощаются с покойным, который пытался им помочь, а не роются в его карманах.

Умные книги и рассказы учителей исказили мои представления о мире. Все эти годы я прожил в воображаемом королевстве. Зачем монахи скрывали от послушников правду? Почему боялись называть вещи своими именами? После всего, что мне пришлось пережить скучное и однообразное существование в монастыре стало восприниматься совсем по-другому. Если бы боги предложили мне вернуть все назад я бы не задумываясь променял свою вольную жизнь на сырую общую спальню и опостылевшую метлу.

Когда мы оказались на другом берегу командир сразу отправил арбалетчиков на башни, а двоим стражникам, вооруженным топорами, приказал свалить несколько деревьев.

– Толстые стволы не выбирайте, сучья не обрубайте, - напутствовал он новоиспеченных лесорубов, - свалите несколько деревьев и сразу тащите к мосту.

– Помогите им, - сказал дворянин своим людям, которые в ожидании приказаний расселись у дороги.

Толпы беженцев спускались к реке и шли через мост. Казалось, что все жители в одно мгновение решили покинуть город. Мне еще никогда не приходилось видеть такого большого скопления людей. Из Пауса бежали не только женщины и дети, по мосту шли купцы и ремесленники, слуги, писцы, стряпчие, трактирщики и монахи. С последними я совсем не хотел встречаться, поэтому поднялся в башню и остался вместе с арбалетчиками. Никто не обратил на меня никакого внимания. Отсюда сверху картина всеобщего исхода казалась еще более величественной и печальной.

Постепенно поток людей начал иссякать, и давка на мосту прекратилась сама собой. Теперь из боковых улочек, ведущих к переправе, появлялись только небольшие группы горожан, которые тревожно оглядываясь бегом устремлялись на другой берег.

Какой-то странный звук, похожий на долгий жалобный стон повис над городом. Я замер тревожно прислушиваясь. Казалось, что иногда в нем можно было различить отдельные крики полные боли и ужаса. По спине побежали ледяные мурашки. Я подумал, что именно так должна звучать преисподняя.