– Но ведь владыка нанял стражников.

– Мусор, - проворчал монах, доел остатки супа и облизал ложку, - не солдаты, а ботва. Хотя от ботвы тоже может быть толк, - Химон шмыгнул носом и с тоской посмотрел на пустой котелок, - но от этих вояк толка не будет.

Я надолго задумался. Все, что говорил монах подтверждало мои опасения.

Химон отставил в сторону котелок, облокотился о стену хибары и вытянул толстые ноги. Он прикрыл глаза словно собирался вздремнуть, но я видел, что старый пройдоха внимательно наблюдает за мной.

– Я думал кочевники тоже хотят мира, - сказал я, - все живы, торгуют друг с другом, всем хорошо.

Монах захохотал так, что затряслась хижина.

– Что смешного?
– не понял я.

– Дурак ты, - беззлобно сказал Химон и почесал толстый живот, - зачем торговать, если можно отнять?

– Но ведь погибнет много людей, - не сдавался я, - степняки потеряют хороших воинов.

– В жизни радости нет, - монах вздохнул, - я прозябаю в этой мерзкой хижине и ем похлебку из брюквы, а кочевник спит под открытым небом и жрет протухшее вяленное мясо. Нам всем будет лучше, когда мы окажемся на том свете.

– Варварам лучше не будет, - буркнул я, - им гореть в преисподней.

– У них другая вера, - монах назидательно поднял вверх указательный палец, - там для праведников свой загробный мир, где в избытке кислое лошадиное молоко и жаренное мясо.

– Тьфу, - меня передернуло, однажды я попробовал любимый степняками напиток из лошадиного молока и меня чуть не вырвало, - откуда у них праведники?

– У кочевников все по-другому. У них кто больше убьет неверных тот и праведник.

– А кто такие неверные?
– задал я глупый вопрос.

– Мы с тобой.

Я надолго замолчал. От страха в груди сжался ледяной комок.

– Все равно, - упрямо сказал я, - наша вера истинная, а они безбожники и гореть им в огне.

Химон не ответил и принялся ковырять пальцем в носу.

– Что это ты степняками заинтересовался, - наконец спросил он, - случилось, что?

Я беспокойно заерзал. Мне не хотелось рассказывать о происшествии в покоях владыки. Как ни крути, но утром я совершил грех подглядывая за понтификом. Конечно богов не обманешь, они все видят с высоких вершин, но чем меньше об этом будут знать обычные люди, тем лучше. С другой стороны, Химон уже почувствовал неладное и теперь просто так от меня не отвяжется, поэтому я решил ограничиться полуправдой.

– К владыке утром гость приходил. Он сказал, что варвары могут на нас напасть, - буркнул я.

– С чего это?
– удивился монах.

Я пожал плечами.

– Вроде, как великий хан при смерти, а его сыновья хотят нам войну объявить.

– Ну дела, - монах покачал лохматой головой, - а что за гость такой? Наверно какой-нибудь богач?

В глазах Химона мелькнул живой интерес. Иногда зажиточные жители Пауса приходили в монастырь целыми семьями. Чаще всего это происходило во время церковных праздников, но случалось, что паломники заходили и в обычные дни. Купцы хотели получить благословение перед крупной сделкой, дворяне помолиться за врага убитого на дуэли, девушки выпросить у богов жениха, женихи - богатое приданное, пожилые матроны - долгих лет жизни. Они одаривали монахов деньгами, просили почитать молитвы за живых и усопших, угощали послушников различной снедью и сладостями. Наверно старый пройдоха подумал, что сможет чем-нибудь поживиться. Такие, как он не стеснялись хватать паломников за рукав и выпрашивать угощение. К тому же Химон всегда мог найти предлог для того, чтобы появиться в монастыре.

– Настоящий вельможа, - сказал я, - с охраной.

– Видел я тут одного на дороге, - сказал монах, - коротышка в коричневом плаще.

– Нет. Этот высокий весь в зеленом.

– А охраны много?

– Целый отряд.

Химон разочаровано пожевал губами. От таких гостей не получишь ничего кроме тумаков. И все-таки ему было интересно. Он любил сплетни, а все новости доходили до монаха - земледельца последним.

– А о чем они еще говорили?
– с жаром спросил он.

– Я только про войну слышал.

Химон досадливо крякнул.

– Эх ты, глухая лягушка! Такой разговор интересный, а ты все прослушал! Вот я бы ни одного слова не пропустил.

Наверно в монастыре не нашлось бы второго такого грешника, как Химон. Как и откуда он попал к владыке монах никогда не рассказывал. Говорили будто бы их что-то связывало, но подробностей никто не знал. Сплетен и слухов ходило много, но доверия им не было. Одно я знал совершенно точно, если бы не заступничество владыки старого греховодника давно бы изгнали.

– Ладно, - монах зевнул, обычно после еды он пристраивался подремать, - помой посуду и ступай. У меня дел много.

Я подхватил котелок и миски, и направился к маленькому озерцу. Круглое словно тарелка и мелководное оно разлилось справа от хижины возле капустных грядок. Раньше, когда я жил с Химоном, то обычно купался в нем и стирал одежду. Сам монах мыться не любил.

– А что делать, если кочевники и правда придут?
– спросил я на ходу.

Монах громко рыгнул.

– А что мы с тобой, дурачок неразумный, можем поделать? Ступай в монастырь и молись, может быть пронесет.