Быть изгоем незавидная участь, а для женщины - особенно. Жить с постоянным ощущением опасности. Спать, вздрагивая во сне. Оглядываться то и дело, чтобы избежать опасности. Постоянно взвешивать каждый свой шаг… Это невыносимо!

В стае Лау всегда стояла по иерархической лестнице ниже всех, даже самых старых и больных бета-самок, питающихся исключительно отбросами. Она была настолько слаба, забита и запугана, что даже никогда не пыталась сопротивляться своим палачам. Несчастная терпела издевательства, тычки, побои, а в звериной ипостаси и довольно болезненные укусы сородичей молча, сжимаясь в комочек и старясь стать как можно незаметнее для окружающих.

Сэмюэль познакомился с ней в тот день, когда обезумевшая от ужаса Лау, буквально ворвалась в его дом, расположенный на окраине города, спасаясь от преследовавших ее самцов-верхундов. Последовать за ней они не решились и залегли неподалеку. Прекрасно зная, как относятся к ним остальные оборотни, преследователи были уверены в том, что хозяева выкинут непрошенную гостью за дверь сразу же, как только обнаружат ее присутствие. Их жертва окажется на улице, и тогда ее можно будет вернуть в стаю, откуда она сбежала пару часов назад, не желая становиться наложницей того, кого всей душой ненавидела и страшно боялась. Это был сын вожака стаи, издевающийся над ней с особой изощренностью и жестокостью и решивший, что она уже достаточно выросла, чтобы ублажать его в постели.

Но все получилось иначе. Когда выскочивший на шум доктор увидел в углу своей прихожей хрупкую скорчившуюся фигурку с нервно метущим пол ярко-рыжим хвостом, в его душе что-то дрогнуло…

Сэмюэль был старым холостяком, потерявшим когда-то любимую девушку в самый день свадьбы. Кони, впряженные в свадебную карету, внезапно понесли и рухнули вместе с новобрачными в пропасть, на дне которой протекала бурная горная река. Все случилось в считанные мгновенья. Никто ничего не успел понять, и, уж тем более, обернуться. А в человеческой ипостаси перевертыши так же хрупки и уязвимы, как самые обычные люди... Сэмюэль остался жив только благодаря случайности. Его выбросило из окна кареты на камни. Он потерял сознание и с переломанными костями был вынесен течением на отмель, неподалеку от того места, где все это случилось. Благодаря свойственной всем оборотням способности к мгновенной регенерации, Сэмюэль быстро оправился от страшных травм, но найти и спасти свою невесту так и не смог…

С тех пор ни одна женщина не переступала порог его дома. Доктор жил один, помогая сестре воспитывать племянников и работая хирургом в местной клинике.

…И вот сейчас, встретившись взглядом с испуганными карими глазами, он внезапно почувствовал, как щемящая пустота в его сердце заполняется теплом. Вопреки здравому смыслу доктор оставил Лау у себя. И вожак клана, совершенно неожиданно для всех членов стаи и самого доктора, его поддержал.

Дорр поставил перед Дикими псами ультиматум: оставить девушку в покое или погибнуть, так как отныне она является членом его стаи. И если кто-нибудь из присутствующих здесь самцов посмеет предъявить на нее права, это будет расценено вожаком как покушение на самку вервольфа и, соответственно, караться смертью. Трусливо поджав хвосты и злобно оглядываясь, преследователи скрылись в лесу. А спустя сутки, все племя Диких псов разом снялось с места и скрылось в неизвестном направлении. Больше их здесь никогда не видели.

Сэмюэль и Лау поженились спустя месяц. Вожак клана благословил их союз. Но жить в стае молодая жена не смогла. Несчастная была так запугана и так боялась всех, кроме мужа, что вскоре Дорр, сочувственно глядя на муки доктора, разрешил им покинуть клан и обосноваться в этом глухом, всеми забытом месте. Здесь они счастливо прожили целых два с половиной года, прежде чем Лау унесла неведомая болезнь, о которой доктор раньше никогда не слышал. Девушка просто медленно угасала. Изо всех сил старался Сэмюэль спасти свою любимую женщину, но помочь ей не удалось.

Так и остался он жить в этом старом доме, где все напоминало ему о недолгом счастье…

***

Странный мяукающий звук раздался снова. Причем шел он уже прямо из-под его ног. Доктор опустил глаза вниз и застыл. На выбеленных солнцем деревянных ступенях лежал небольшой сверток, и писк шел непосредственно оттуда. Уже догадываясь, что это, но все еще не веря себе, старый Сэмюэль наклонился и поднял теплый, туго спеленатый комочек. Потом осторожно откинул уголок ткани и непроизвольно издал глухое горловое рычание. При ярком свете луны с нежного младенческого личика, окруженного серебристыми кудрями на него сурово и строго глянули угольно - черные с красноватыми белками глаза.

В ту же секунду в лесу раздался тоскливый вой волчицы. Услышав его, малыш тревожно дернул головкой, и Сэмюэль похолодел. На какую-то долю секунды вместо очаровательного личика на плечах младенца появилась голова щенка и тут же исчезла. Потом ребенок повернулся к доктору, посмотрел на него необычайно осмысленным взглядом и вдруг трогательно улыбнулся, обнажив при этом очаровательные, совсем еще крошечные белые клычки.

Сэмюэль снова растерянно рыкнул и раскашлялся. Сомнений не оставалось! Это был полукровка. Причем, довольно редко встречающаяся помесь. Отцом, судя по всем этим метаморфозам, был не кто иной как псоглавец… Этот клан полуоборотней, не способных полностью принимать ни звериную, ни человеческую ипостась, всегда жил изолированно от остальных.

Не являясь оборотнями в полном смысле этого слова и привлекая ненужное внимание живущих поблизости людей своим, мягко говоря экзотическим видом, они всегда существовали очень обособленно. На них словно неудачно пошутила природа, оставив на красивом человеческом теле голову пса! Откуда взялась эта боковая ветвь оборотней с таким причудливым генетическим сбоем никто из перевертышей не знал.

Псоглавцы появились здесь много позже всех остальных кланов, когда город оборотней был уже фактически построен, а до того момента скрывались в глуши среди индейцев племени кроу, которые поклонялись им как богам. Чувствуя к себе довольно прохладное отношение со стороны остальных перевертышей, псоглавцы появлялись в городе крайне редко, только в случае острой необходимости, и всегда держались настороже.