— Зато им не надо напоминать о правилах приличия.

— Какие правила могут быть у друзей?

— А мы уже друзья?

— Конечно. Друзья не всегда могут быть любовниками, но все любовники — обязательно друзья.

— Хм… Интересная трактовка.

— Сериал «Жизненный опыт Константина Романовича», двести пятая серия.

Принесли кофе, и Маша довольно вздохнула.

— У тебя голос нормальный, — вдруг заметил Костя. — Не хриплый.

Девушка напряглась, и глоток получился шумным. Хорошо ещё, не подавилась.

— И что?

— Распусти волосы, — приказал строго и сузил глаза. Добродушный тон мигом исчез, взгляд стал напоминать горящие угли.

— Ты в своем уме?

— Распусти. Волосы. Сейчас.

Все удовольствие от капучино испарилось, Маша отодвинула от себя бокал и отодвинулась сама. Ножки стула пробороздили пол с неприятным скрипом, привлекая к их столику внимание. Посетителей было немного, но будь даже один — неудобно стало бы все равно.

Ей, но только не ему.

Косте было абсолютно наср*ть в каком они находятся месте и сколько вокруг людей. Он понял причину своего дискомфорта, сомнений, что будоражили нервы.

Это не она. НЕ ОНА.

— Если ты через минуту не выполнишь мою просьбу, я сам её выполню.

— Думаю, нежностью пахнуть не будет.

— Она мне не к лицу.

Маша потянулась к заколке-крабу, обхватывающей небольшой скрученный валик волос и сняла её. Пряди рассыпались, и Костя выругался: витиевато и с чувством, не стесняясь выразить всю степень своей злой досады.

— Кто ты, бл*дь, такая?

— Незнакомка.

— Паспорт! — он протянул руку.

Маша беспрекословно подчинилась. Одним из её положительных качеств было умение прочувствовать ситуацию. Она могла точно определить момент, когда нужно остановиться или, наоборот, ускориться. Сейчас был момент первый. Мужчина, сидящий напротив, четвертовал её своим бешеным взором и готов был сразу же закопать отрубленные части.

Документ перекочевал из дамской сумочки в сильные руки убийцы.

— Ну, ты красота-а…

— Мерси.

— Это не комплимент. Где второй паспорт?

— У хозяйки.

— Где хозяйка?

— Встретит Вас в темной комнате.

Он перевел взгляд на записку: забытую и сиротливо ждущую внимания. Скомкал её и бросил Маше на колени. Туда же бросил и паспорт. Поднялся, достал портмоне и вытащив пятьсот рублей, бросил их на стол.

— Передай, что я буду. Ресторан-то, все-таки, мой.

На том и расстались.

*****

Как ты могла так напортачить? — кричала Ая, размахивая полотенцем. — Я же предупредила тебя, попросила с толком и чувством! Если тебя послали за пивом — значит, тебе доверяют!

— Я не хотела, чтобы ему пришлось легко, думала поводить ещё чуть-чуть за нос.

— Поводила?

— Он быстро соображает.

— Теперь он знает, что из него пытались сделать дурака! Оскорбленный мужчина — опасный мужчина.

— Да, но…

— Но ты не подумала, чем это теперь грозит. Мне!

— Но…

— Говно.

— Он такой злопамятный? — в глазах Маши появились слезы.

— Ты испортила весь мой план, — сказала Ая устало, подойдя к стулу и рухнув на него. — Весь мой план.

— Прости.

— Я лишена единственного козыря.

— Он не знает, как ты выглядишь.

— Ха-ха! Для этого ему не надо даже напрягаться. Он знает достаточно, чтобы сделать шах. Не приду я — придёт он.

— Совершим побег?

— Нет, не хочу. Всю жизнь бегать не будешь.

— Чем ты его так зацепила?

— Не знаю, но знаю, что крепко влипла.

— Может, не всё так уж и страшно? — Маша подошла к Ае и погладило по плечу.

— Страшно было раньше, сейчас даже интересно.

— Я не знаю подробностей, даже не догадываюсь, чем он тебя обидел, но ты можешь дать ему возможность вернуть долг, исправить прошлое.

— Сдается мне, у судьбы имеется извращенное чувство юмора.