Пингвины не склонны к дракам, и передвигаются они медленно, соблюдая полнейшее хладнокровие. Самец подходит к самке, поет ей «песню любви» и дожидается ответа. Дальше, как рассказывает Прево, «птицы становятся друг против друга или держатся поодаль, склонив головы и изогнув шеи. Если они находятся на известном расстоянии одна от другой, то начинают сближаться, двигаясь навстречу друг другу своей характерной походкой вразвалку. Затем они останавливаются, шеи у них слегка вздуваются. Пингвины постепенно выпрямляются, выгибают туловище и медленно поднимают головы вверх, шеи все больше вздуваются у основания, и перья на них топорщатся… При этом птицы либо прижимаются грудью друг к другу, либо держатся на некотором расстоянии. Неподвижность почти полная, — веки полуопущены, глаза прищурены; в такие мгновения слуховая и зрительная восприимчивость птиц по отношению ко всему окружающему, видимо, значительно понижена. Это состояние «экстаза», требующее, по-видимому, большой затраты физических сил, длится всегда очень недолго; оно часто завершается одновременными у обоих партнеров глотательными движениями, причем мускулы туловища полностью расслабляются. В других случаях оно заканчивается поворотом головы, иногда сопровождающимся гневным ворчанием».

Эти любопытные церемонии совершаются также супругами в качестве прелюдии к обмену яйцом; напомним, что самец и самка у императорских пингвинов по очереди насиживают одно-единственное яйцо: они кладут его на лапы, а сверху прикрывают особой брюшной кожной складкой.

Во время сражений, которые, несмотря на мирный характер императорских пингвинов, все же иногда завязываются, противники, выпрямившись, стоят друг против друга и стараются толкнуть соперника грудью, стукнуть его клювом, ударить крылом. В исключительных обстоятельствах стычки становятся настолько ожесточенными, что дерущиеся, к ужасу толпы своих миролюбивых сородичей, обливаются кровью. Чаще пингвин только угрожающе нацеливает свой клюв на противника и при этом издает более или менее громкое ворчание; если нужно пригрозить поэнергичнее, клюв и крылья, готовые нанести удар, поднимаются кверху.

Чаще же все идет мирно, пингвины поодиночке или группами прохаживаются своей размеренной походкой (скорость их передвижения — не более 4–6 километров в час). Только если они сильно напуганы чем-нибудь, применяется значительно более быстрый способ передвижения — «салазки»: пингвин ложится на брюхо и скользит по льду, сильно отталкиваясь ногами и клювом.

Пингвины очень шумливы, тишины в колонии не бывает. Пингвины, во-первых, исполняют песню «обольщения», нечто вроде быстрого говорка, заканчивающегося протяжной нотой, более долгой у самцов, чем у самок. По-видимому, здесь существует много индивидуальных вариантов, которые, бесспорно, как мы сейчас увидим, служат для опознавания отдельных особей. Упомянем также призывный крик; этот трубный сигнал звучит на одной ноте так громко, что его слышно за несколько километров. У пингвинов можно различить также крик ужаса, не такой громкий и более низкий, крик гнева и крик удовлетворения — подобие клохтанья, издаваемого во время плавания. Действенность этого набора звуковых сигналов ясно демонстрирует любопытный опыт Прево: он закрывал пингвину, удалившемуся от колонии, глаза капюшоном, оставляя открытыми слуховые отверстия. Как только птицу отпускали, она отправлялась прямо к своим. Если, наоборот, тщательно заткнуть слуховые отверстия, оставив открытыми глаза, птица, как потерянная, кружится на месте и не находит своей колонии. Это позволяет думать, что слух для пингвина важнее зрения.

В конце «лета» — для Антарктики это примерно середина марта — плавучие льдины распадаются на отдельные куски, и пингвины рассеиваются на них поодиночке; они удаляются на очень большие расстояния от места, где происходят их брачные игры, однако потом безошибочно находят его каким-то загадочным способом. Подчеркнем, что путешествие свое они совершают не по воздуху, как скажем, голуби, а вплавь или пешком. Море в марте начинает снова затягиваться молодым льдом, и как раз в эту пору возвращаются первые пингвины, двигаясь обычно гуськом.

Церемониал «свидания после разлуки» живо описан Прево: «В нескольких метрах от возрождающейся колонии вновь прибывший поднимает голову, вытягивает шею, затем неизменно… потирает боковые стороны головы о верхнюю часть крыльев, склоняя голову то вправо, то влево и иногда повторяя это движение по нескольку раз. Возможно, что это делается с целью прочистить наружные слуховые отверстия… Однако тот факт, что такие движения совершают почти все прибывающие пингвины, позволяет предположить, что они имеют какое-то другое, еще не понятное назначение.

Затем пингвин тихо склоняет голову до земли и одновременно делает глубокий вдох; он поет, держа клюв вертикально вниз, потом медленно поднимает клюв, прислушивается и, выдержав более или менее длительную паузу, проходит сквозь сборище пингвинов, продолжая петь и разгуливать среди своих соплеменников».

Мы упомянули о свиданиях после разлуки. Действительно ли супруги находят друг друга? По этому поводу было немало споров, но наблюдения Прево позволяют положить им конец: Прево окольцовывал птиц и убедился, что воссоединение супругов — правило, а «развод» — исключение. Точно так же возвращается самка к своему самцу, долго насиживавшему яйцо, — она отыскивает его в колонии, чтобы сменить.

Соединение в пары не проходит без некоторых инцидентов: бывает, например, что две самки спорят из-за одного самца. Возникает «трио», но согласия в нем нет: самки постоянно дерутся, а самец остается пассивным. Это длится день-два, обычно в начале периода спаривания. Затем, наконец, образуется пара, которая уже не разлучается даже в тех случаях, когда в холодные дни вся группа сплачивается в «черепаху». Супруги держатся как можно ближе, часто склонив головы друг к другу; иногда они лежат на брюхе, и самка подсовывает голову под голову самца.

Пингвины откладывают яйца в мае — июне. Единственное яйцо, весом около фунта, появляется с большим трудом; самка явно страдает, самец ходит вокруг нее, иногда же она ходит вокруг него, не скупясь на удары клювом, которые он терпеливо принимает. Но вот яйцо снесено, и самка, действуя клювом, сразу кладет его на свои лапы, изолируя таким образом от холодной поверхности льда. Тогда самец «воспевает» удачное завершение всей операции; иногда и самка поет с ним. Но самец тут же начинает проявлять стремление завладеть яйцом и самому насиживать его. Ведет он себя необыкновенно занятно, и Прево так замечательно описывает происходящее, это мне остается лишь снова его цитировать;