На секунду мелькнула мысль: как кто-то столь сильный и смертоносный может держать что-либо так бережно; но потом он наклонил мою голову назад и опустил свою.

Мое сердце понеслось вскачь. Он же не собирается меня целовать? Нельзя...

Рот поцеловал меня.

Сначала поцелуй был осторожным — лишь неторопливое соприкосновение его губ с моими. Каждый мускул в моем теле напрягся, но я не отстранилась, как должна бы была, и тогда Рот издал низкий гортанный звук, от которого по моей спине побежали мурашки.

Его губы ласкали мои, пока те со вздохом не приоткрылись. И тогда он углубил поцелуй, толкнувшись языком в мой рот. Меня всю обожгло огнем, чувства обострились.

Поцелуй оказался таким, каким я его себе и представляла, даже лучше. Потрясающим.

Жгучим. Мое сердце дико трепетало. Меня охватило такое сильное желание, что по венам пронесся страх.

— Видишь, — тихо сказал он, проводя пальцами по моим щекам. — Твоя жизнь заключается не в том, чего ты не можешь сделать. А в том, что ты можешь.

— У тебя проколот язык, — глупо ответила я.

Его глаза озорно блеснули.

— И не только он.

Его слова не сразу дошли до меня. Я внезапно так разозлилась, что, казалось, сейчас взорвется голова. Он посмел поцеловать меня! И мне действительно это понравилось? Я не знала, на кого больше злиться — на него или свое предательское тело.

Погодите-ка, где еще у него пирсинг? Направление моих мыслей сменилось на непристойное, что разозлило еще больше.

Рот склонил голову на бок.

— Теперь ты целовалась. Минус один пункт из списка желаний.

Я ударила его.

Отвела согнутую руку назад и врезала ему в живот, как боксер-тяжеловес. Он выдавил сдавленный смешок.

— Ауч. Это было больно.

— Никогда больше этого не делай!

Даже после того, как я ударила его, он все еще выглядел довольным собой.

— Ты знаешь, что говорят о первых поцелуях?

— О них сожалеют?

Его улыбка угасла.

— Нет. Я собирался сказать: "о них никогда не забывают".

Я глубоко вздохнула, подавляя желание врезать ему еще раз.

— Расскажи мне о том, кто был таким же, как я, или я отсюда ухожу.

— Ты так драматична. — Рот сунул руки в карманы. — Уверена, что хочешь о ней узнать?

В трех вещах я была уверена: я никогда не забуду этот поцелуй, мне нужно узнать об этом демоне, и меня тошнит от его позиции всезнайки.

— Да, уверена.

— Та, кто умела делать то, что умеешь ты, занималась... развитием своих способностей, — произнес он, облокачиваясь о спинку лавочки.

Я поджала губы. Дальнейших объяснений не требовалось. Та, кто была похожа на меня, наслаждалась, забирая души.

— К тому же она была очень хороша в том, что делала, настолько, что являлась одним из сильнейших демонов, которые когда-либо ходили наверх. И она не только умела забирать души, но могла и многое другое.

В животе у меня образовался нервный узел.

— Что еще она могла?

Рот пожал плечами, его взгляд остановился где-то над моей головой.

— То, о чем ты, вероятно, не захочешь узнать.

У меня перехватило дыхание. Беспокойство распространялось во мне, как удушающий сорняк.

— Кем она была, Рот?

Его глаза встретились с моими, и в глубине души я уже знала, каким будет ответ.

— Твоей матерью, — ответил он, не отводя взгляда от моего.

— Ладно. — Я сглотнула. С трудом. И сделала шаг назад. — Это объясняет то, что я умею делать. — В этом есть смысл, верно? Большинство людей наследуют от матери глаза. Я же получила ее демоническую способность высасывать души. И ее кольцо. — Как ее звали?

Я не была уверена, что мне нужно знать ее имя, потому что это сделало бы ее еще более реальной для меня, но я не могла забрать вопрос обратно.

Рот испустил низкий вздох.

— Твоя мать была известна под многими именами, но большинство знало ее как

Лилит. И из-за этого ты у ада в списке "Особо разыскиваемых".

* * *

Я сидела на скамейке в ожидании Мориса, таращась прямо перед собой, ничего не видя и не слыша. Ладно, значит, моя мать была демоном, который высасывал души.