Господи, как же ей не хотелось чувствовать себя настолько бесполезной. Облокотившись на край стола, она сжала голову в ладонях. Эйвери так устала чувствовать себя неудачницей. На глаза навернулись слезы, и она всхлипнула. Эйвери никогда не плакала. В управлении ее называли «жесткой, как гвозди, Стиллман». Она без колебаний выступала против сумасшедших, кричала на преступников и допрашивала террористов.

— Прости.

При звуке голоса Эйвери дернулась и с силой провела ладонями по глазам. Она даже не слышала, как Рот вошел в столовую. Для такого большого мужчины он двигался очень тихо.

— Ты не можешь оставить меня в покое? — спросила Эйвери.

— Похоже, не могу, — Рот вышел из теней — высокий широкий силуэт.

Развернувшись, она встала с ним лицом к лицу, сгорая от боли, гнева, вины и собственной никчемности. Эйвери ударила Рота ладонями по груди.

— Я не могу дать ответы, которых ты так хочешь. Я бы ответила, если бы могла.

Он схватил ее за руки, длинными пальцами обвивая запястья. Для женщины Эйвери была высокой и сильной. Она не привыкла чувствовать себя меньше или слабее кого бы то ни было.

Рот потер ее запястья, а затем и предплечья.

— Господи, ты всегда на взводе.

Эйвери попыталась отстраниться, но он крепко держал ее.

— Не твое дело.

— Ты на самом деле не спишь ночами и пытаешься вспомнить?

— Да. Я пробовала каждую известную мне технику стимуляции памяти. Есть шанс, что я знаю, как помочь в борьбе с инопланетянами, — почему она вообще рассказывает ему об этом? Эйвери начала вырываться. — Отпусти меня.

— Нет.

— Отлично, — в ней вспыхнул гнев.

Она ударила коленом вверх, быстро и сильно. Попав Роту в бедро, Эйвери услышала, как он рыкнул, однако ничего не предпринял.

Она пнула его под колено, но с такого близкого расстояния не смогла как следует размахнуться. Поэтому Эйвери подняла сцепленные руки и попыталась разбить ему нос.

Однако Рот оказался готов и двигался быстрее, чем она рассчитывала. Он блокировал удар и шагнул ближе, пытаясь сдержать ее.

Эйвери уклонилась и на этот раз ударила его коленом в пах.

— Черт возьми, — Рот отпустил ее.

Она потеряла способность думать. Эйвери хотела наброситься, причинить боль. Развернувшись, она ударила Рота в солнечное сплетение.

Он выругался, и она стиснула зубы. Черт возьми, этот мужчина являл собой одну сплошную мышцу. Эйвери продолжила нападать, нанося удары руками и ногами.

Рот, в свою очередь, старался блокировать атаки, не причиняя ей боли.

— Твою мать, Стиллман.

Она ударила его ногой сбоку, и он немного пошатнулся.

— Меня зовут Эйвери, черт тебя дери, — она подпрыгнула, целясь ногой ему в голову с разворота.

Рот бросился вперед и, поймав ее за талию, сбил с ног. В следующую секунду она обнаружила себя лежащей на ближайшем столе и придавленной большим телом Рота.

— Успокойся…Эйвери.

— Сильно сложно? — ее грудь часто вздымалась и опадала напротив его твердой груди.

— Нет, — опершись одной рукой на стол возле лица Эйвери, он свободной ладонью коснулся ее щеки. — Ты дьявольски хороша в рукопашной.

— Я только разогреваюсь.

— Не думаю, что ты на самом деле хотела причинить мне боль.

— Это ты так думаешь, — пробормотала она.

— Эйвери, тебе нужно с кем-нибудь поговорить. Ты держишь все в себе. Если долго подавлять эмоции, в итоге они тебя погубят.

— А тебе не плевать? — она глядела в стену.

Рот заставил ее посмотреть в его суровое лицо, теперь оказавшееся лишь в дюйме от нее.

— Не плевать.

Внизу живота она ощутила дрожь и тепло.

— Эйвери…

Она чувствовала, как ее тело смягчается и тянется к Роту. Нет. Она просто не могла с ним сблизиться. Враждебность была ей необходима, чтобы держать его в страхе. И Эйвери совершенно не нуждалась в понимании, которым лучились его голубые глаза. Она никого не хотела подпускать слишком близко, прекрасно зная, как легко люди уходят.

— Будь ты проклят, — прерывисто прошептала Эйвери.

Она положила ладони ему на небритые щеки и дернула его голову вниз к своим губам.

Поначалу Рот напрягся, но потом застонал. Он захватил ее рот, скользя губами по губам.

Он оказался вкусным. Очень вкусным. Эйвери прикусила ему нижнюю губу и раскрылась под напором его языка. Склонив голову, Рот углубил поцелуй.

Удовольствие тянуло Эйвери на дно. Было так легко потерять себя в другом человеке, начать его жаждать.