Он опоздал совсем немного. Коробка сложилась как карточный домик, брызнул наружу черный дождь – стая круглых как мячики существ с короткими приплюснутыми мордами, увенчанными двумя рогами – на лбу и подбородке. Созданий было больше, чем можно сосчитать в такой суматохе. Лаванда с визгом запрыгнула на стол, другие девочки последовали ее примеру.

– Залезайте повыше, – Эрни явно узнал кишащих под ногами существ. – И ставьте щиты!

– Что это за тварь? – Гарри сбил «Ступефаем» колючий комок – тот упруго отлетел за демонстрационный стенд, воспламенив плакат «Магия – сила!», и заставив тлеть деревянный каркас.

– Двуроги, – сказал Эрни – громко, чтобы было слышно за криками. – Они взрываются при прикосновении. И на них не действуют многие заклинания.

Кто-то позади Гарри выругался, помянув предков Кэрроу, совокупляющихся с троллями, нажравшимися драконьего дерьма.

– Какие заклинания?

– Я не помню, – Эрни выставил щит, в который врезался один из двурогов, и присел, пропуская спикировавшего со шкафа второго. Знакомый голос – теперь его обладатель стоял ближе – цветасто послал Кэрроу в путешествие в некую узкую и тесную щель самки гориллы.

– Твое «повыше» не работает, – Симус загородился стулом от летящего двурога и пошатнулся, когда тот врезался в сиденье и взорвался. – Да чтоб тебя соплохвосты сожрали! Эти гадины дохнут или нет?

Лицо у Симуса раскраснелось от жара.

– Отступаем к центру? – пропыхтел Невилл, набрасывая заклинание обездвиживания на ближайшее к нему создание – он вертелся ужом на сковородке, чтобы не коснуться двурогов.

Падма помогла подняться упавшей Лаванде. Та яростно – с таким пылом они никогда не учила уроки – метнула учебник в ближайшую тварь, ощетинившуюся иглами.

– Ты не опоздал с советом? – заметила Падма, укрывшись за партой и утянув вслед сестру. Гнавшийся за Парвати двурог ударился о твердое дерево, зазмеилась сеть длинных трещин.

Невилл уронил на пару тварей шкаф, тот подпрыгнул от ударной волны, захлопал створками как крыльями, и обрушился на пол, погребая под собой брошюры «Как отличить магла от животного».

Майкл Корнер, продолжая без устали молоть языком, вынес оконные створки «Редукто». Часть двурогов устремилась на волю, прочие продолжали бестолково метаться по полу и ошалело скакать по стенам. Огонь разгорелся ярче и Невилл потушил его «Агуаменти», рискуя подставиться снующим под ногами взрывающимся тварям.

Ученики сгрудились в дальнем углу класса, выставили щиты, не пытаясь пробиться к двери; не надо быть райвенкловцем, чтобы понять – она заперта снаружи. Майкл изрек очередной пассаж о тугодумии селекционера, выведшего двурогов, и припечатал его уничижительным обличением в олигофрении.

Гарри восхищенно присвистнул: Снейп бы оценил красноречие Майкла. Снятием пары сотен баллов – но оценил.

Вскоре поток двурогов, ударяющихся о преграду, иссяк. Те, что виднелись в проходах между партами, без раздражающего шума успокаивались. Оставалось продержать оборону до прихода Кэрроу. И оказать помощь раненым: у Голдстейна до кости была обожжена левая щека – Невилл не успевал накладывать заживляющие заклятья, а Терри Бут, пнувший двурога, поплатился дыркой в ботинке. Ничего фатального, заключил Гарри, чувствующий себя полководцем, выведшим полк из изматывающей битвы без потерь. Главная заслуга, однако, принадлежала вовсе не ему. Закопченные лица – серьезные, искаженные болью, испуганные – кто-то осознал опасность, когда она миновала – смотрели не на него. Гарри ощутил прилив смутной гордости, приправленной каплей сожаления – пост лидера Армии утерян был безвозвратно.

Огрызком карандаша Майкл первым написал на вырванном из учебника листе свое имя и протянул Невиллу.

– Я больше не хочу оставаться бычком на заклание. Они думают, что мы на коленях их будем умолять, чтоб не назначали наказания? Так я не собираюсь этого делать.

– И правильно, – Парвати бесцеремонно – так на нее не похоже – забрала лист и карандаш и старательно выцарапала свои инициалы. – Если они уверятся, что мы боимся, все станет намного хуже. Нам слизеринцы житья не дадут.

– И родители не смогут гордиться, если мы просто станем делать, что велено, – сказала Ханна Аббот, чья маглорожденная мать недавно была убита Пожирателями. – Так что я поддерживаю Невилла, – и она взяла его, смутившегося, за руку.

– У нас будут большие проблемы, если Кэрроу прознают. Эта идея дурно пахнет, – глас разума часто принадлежал именно Эрни. Или Гермионе.

– Да здесь все воняет, – наморщила вздернутый носик Лаванда, воспользовавшаяся положением невинной девицы в беде, чтобы теснее прижаться к «Рону». – И что теперь?

– Я с вами, – Терри успел подняться и опирался на плечо Майкла: – Правда, толку от меня пока немного.

Глаза у Невилла стали большими как плошки – то, чего он с таким упорство добивался, вершилось само. Без его участия. Решив приструнить учеников, Кэрроу добилась реакции прямо противоположной ожидаемой.

15

Гарри поморщился, окуная ватный шарик в настойку растопырника. Кожу на тыльных сторонах запястий жгли издевательские пародии на Метку. «Предатель крови». «Защитник грязнокровок». Надписи, дышащие желчью и злобой людей, их наносивших. Наказанных заставляли носить рукава закатанными, чтобы каждый мог видеть – оскорбить, ударить, проклять этого можно безбоязненно. Особо злостным нарушителям оставляли отметины на щеках, едкие чернила проникали глубоко под кожу и жевать было очень больно.