В квартире пахло краской, полы были застелены слоем газет. Они прошли мимо открытой двери, Слава заглянул внутрь, ожидая увидеть картины, но в комнате просто шел ремонт – у недокрашенной стены стояла открытая банка зеленой краски, рядом с ней тазик с какой-то жидкостью.

– Вы не видели Пикассо? – озабоченно спросил хозяин дома, обернувшись к гостям. – Я за него немного беспокоюсь.

Славе стало совсем не по себе. С кем еще он вчера пил – с Сальвадором Дали?

– Что-то такое пронеслось, отдаленно похожее, – ответил Лошарик. – Что ты с ним сделал?

– Этот дурной кот угодил задницей в банку с краской! – пожаловался Ван Гог. – Я просто не знал, что с ним делать.

– Кот с зеленой жопой – это очень панковская штука, – заметил Лошарик. – Я бы так и оставил.

– Так нельзя! Животное начнет себя вылизывать и может заболеть! – возмутился хозяин. – Я решил принять меры. Подумал, краску ведь отмывают ацетоном…

– И ты сунул кота задницей в ацетон? – восхитился Лошарик. – Это самый крутой способ сделать реактивного кота! Чувак, у тебя получилось!

Они прошли в просторную комнату. Одну стену занимал огромный книжный шкаф, на другой висел выцветший ковер. Под ногами скрипел старый паркет, а сверху укоризненно смотрела люстра с подбитым глазом – в одном из плафонов лампочка не горела, а зияла неровная дыра, как будто в люстру кто-то кинул камень. Обои кое-где отслоились, по потолку расползлось пятно сырости, но в комнате все же было довольно уютно, чувствовалась женская рука – та, что разложила по полкам салфетки и расставила вазочки, вымыла до блеска пол и поддерживала жизнь в цветах на подоконнике. Слава внимательно оглядел все вокруг, но сумки не увидел.

– Я так и думал, что вы придете. Жена пошла по магазинам, но оставила обед. Лучшие в мире котлетки и жареная картошечка… отличный закусон! А я приберег, я оставил, ждал вас.

Слава тяжело вздохнул.

– Слушай, друг, тебя как звать-то? Что-то я запамятовал.

– Меня это не удивляет, – трагическим тоном ответил тот. – Я оставил свое имя в прошлом и стал другим человеком. Поэтому я его никому не называю. Зови Ван Гогом. Я и картины так подписываю: «Ван Гог Второй».

– Послушай, ммм…. друг, – начал Слава издалека. – Ты помнишь, что вчера было?

– Отлично, отлично помню. Вчера было очень, очень хорошо. Лошарик нам такие стихи читал, такие стихи, – затараторил Ван Гог.

Он прочистил горло, отставил ножку в сторону и продекламировал:

– Браво! У тебя отличная память, – похлопал его по плечу Лошарик.

Слава поперхнулся и закашлялся. Он собирался спросить насчет сумки, но слова застряли в горле, вырвался только натужный кашель.

– Тебе надо выпить! – засуетился Ван Гог. – Я сейчас принесу котлетки, а вы пока садитесь на диван.

Ван Гог ненадолго исчез, но вскоре вернулся и вкатил в комнату черный лакированный столик на колесиках, на котором красовалась сковородка, доверху наполненная слегка подгоревший жареной картошкой, тарелка с горкой котлет и поллитровая банка домашних соленых огурцов.

– Каков натюрморт, а?! – восхищенно сказал художник и полез в шкаф.

Спустя мгновение натюрморт завершили початая бутылка водки и три объемистых стопарика.

– Ну, нальешь? – спросил Ван Гог у Славы с надеждой в голосе.

– Погоди. Я вчера подарил тебе сумку. Ты помнишь?

– Давайте сначала выпьем? – Ван Гог протянул Славе бутылку. – Пересохло уже в горле. С утра ведь ни в одном глазу, ни в одном глазу.

– Нельзя верить человеку, который не успел похмелиться, – поучительно произнес Лошарик и сполз с дивана на пол, поближе к тарелке с котлетами.

Слава вздохнул.

– Нет, так не пойдет. Ты помнишь сумку или нет?

– Смерти моей хочешь? – Ван Гог картинно повесил голову. – Ладно, пытай меня, я все расскажу, как плохой партизан на допросе. Припоминаю, вроде бы я вчера приносил какую-то сумку.

– Вроде бы или приносил? – Слава пристально посмотрел ему в глаза.

Ван Гог отвел взгляд и замахал руками:

– Да, я принес, я принес домой! И положил вот здесь, возле дивана.

Слава поднялся, обошел диван, заглянул за него. Сумки нигде не было.

– Танюша сегодня делала уборку. Она всегда по субботам убирается, пока я сплю. Она золотая женщина у меня, просто подарок.

«Жена пошла по магазинам», – вспомнил Слава, и сердце у него екнуло.

– Позвони ей, – хрипло сказал он.