– Надеюсь, ты все же надела что-нибудь понарядней своего серого платья!
– заявляет она.

Я молчу. Да, и что отвечать, если я даже не подумала переодеваться.

– Аврора, а ну-ка не молчи! Ты идешь в том ужасе, который таскаешь ежедневно и повсеместно?

– Я к нему брошку приколола, - бормочу себе под нос недовольно.

– Так, или ты немедленно переодеваешься, или я с тобой никуда не иду.

Ну и замечательно! Я расслабляюсь. А какой-нибудь пирог и на дом заказать можно!

Мама замечает то облегчение, которое разливается на моем лице и разгневанно останавливается, не доходя до порога квартиры.

– Значит, ты не собираешься меня слушать!
– гневается она.

Я отрицательно машу головой, в этом вопросе я непреклонна.

– Тогда оставайся в своей норке. От твоей серости и скуки у меня даже голова разболелась, - заявила мама.

– Может настойки?
– спрашиваю насмешливо.

– Аврора, ты - невыносима!
– восклицает она и выходит, громко хлопнув дверью.

А я снова остаюсь в сонной тишине своей квартиры.

Гостила мама у меня действительно около недели, за это время чего только я не наслушалась. Но наверно сильнее всего меня выбило из колеи не то, что она мне говорила, а, как ни странно мой собственный отец, который приехал за ней, чтобы помочь с покупками и привести все домой в целости и сохранности. Видите ли, вчера она купила в одном из магазинов довольно дорогую стеклянную вазу и теперь беспокоилась по поводу нее. "Эти извозчики такие неаккуратные!
– заявила она, - А вещь хрупкая! Придется вызывать твоего отца!" Честное слово, я так и не поняла, зачем ей понадобилась та ваза, но папа конечно же приехал.

Мы встретились, обнялись с ним как обычно, и снова я заметил его взгляд. Он по-прежнему очень сильно переживал за меня, хотя никогда и словом об этом не обмолвился, но я видела все в его глазах, в них плескалась тревога и грусть. Ах, как бы мне хотелось наконец вылезти из той раковину, в которую я сама себя спрятала много лет назад, хотя бы ради него, но я все еще не могу, не могу переступить через глупые привычки, сложившиеся за последние годы, через одиночество, которое устраивает меня, не могу двинуться вперед, застряв где-то на пол пути.

В общем, благодаря моей родительнице наша семья собралась под одной крышей. Теперь в равной степени доставалось и мне, и папе, а жилось нам спокойно только тогда, когда мама уходила "по делам", после которых она обычно возвращалась с кучей новых вещей. Интересно, и откуда у нее столько денег? Попробовать что ли папу расспросить?

Вечером у нас состоялся задушевный разговор, во время которого он и признался, что принимал участие в совместной научной работе и недавно ее напечатали в серьезном журнале, их исследования заинтересовали какого-то местного предпринимателя и теперь они с ним сотрудничают.

– Так это же замечательно!
– воскликнула я, так обрадовавшись за отца, - Но почему ты ничего не сказал ей, она ведь так стремится к популярности.

– Увы, это не тот масштаб, о котором она мечтает. Ей хочется, чтобы о ней говорил целый город, а о нас знают в слишком узких научных кругах. Лилия этого не оценит.

– Но может все же стоит попробовать?
– засомневалась я.

Отец сдвинул плечами.

– Я подумаю.

Не знаю, к каким выводам он придет, но мне бы очень хотелось, чтобы мама наконец изменила о нем мнение. Мой отец - хороший человек, да и мама не так плоха, как может показаться на первый взгляд, вот только чрезмерное стремление к известности и тщеславие изрядно портят ее характер.

На следующий день все повторилось: мама укатила на этот раз к какой-то из своих знакомых, отец оккупировал мой диван с книгой и блокнотом, а я отправилась в лавку отнести заказы, да и деньги не мешало бы получить. Скоро приближался срок оплаты за квартиру, а необходимой суммы у меня все еще не было. По дороге назад я быстренько бежала домой, где меня уже ждал отец, а в кармашке радостно позвякивали монетки. Но сразу же вернуться к нему мне помешало одно милое обстоятельство, которое встретило меня прямо на улице, в лице моей подруги Эрнесты.

– А, Рора, как же я тебя рада видеть!
– заявила эта вполне себе обаятельная молодая особа и обняла меня за плечи.

– И я, Неста!
– улыбнулась ей в ответ.

– Как там поживает мой крем?
– спросила она тут же.

– Ой, я и забыла!

Подруга на секунду нахмурилась, но увидев, что я достаю его из своей холщовой коричневой сумки, тут же успокоилась и расцвела как майская роза.

– Ты - просто прелесть!
– заговорила она, пританцовывая на месте.

А затем открыла тюбик и осторожно выдавила капельку на кончик пальца, поднесла к своему хорошенькому носику и понюхала.