– Как так нету?
– Лера чуть не вскочила.
– А суши, Тошиба?

– Там совсем другой звук, между 'с' и 'ша', но всё-таки, ближе к 'с'. Так что правильнее будет суси и Тосиба. Просто эти названия уже стали мировыми брендами и живут самостоятельной жизнью. Вместо 'е' у них почти 'э' - вспомни хотя бы сэнсэя, а звук 'л' для японца просто недоступен, как для нас английский 'th'. Ты вот легко научилась его произносить, а многие так и не могут, кто говорит 'з', кто 'т'.

Но не в этом дело. Наш профессор помимо научных трудов, пишет и художественную литературу. Его книжки пользуются спросом, он очень недурно зарабатывает, у них это не то, что у нас. Я нашёл с большим трудом несколько строк на русском об этой книге.

– И что же там написано?

– Ничего сверхординарного, какая-то таинственная статуэтка Будды, то она исчезала, то появлялась, её похищали, находили. Каким-то боком там завязаны наши предки, но только в начале ХХ века. Наверное, автору было бы интересно получить живых потомков, привезти своим читателям и предъявить им. Может, для привлечения читательского интереса наш японский Лев Толстой и отправился в далёкую холодную Россию, чтобы притащить оттуда двух нищих потомков второстепенных героев его книги, обеспечить им доход и привлечь к себе внимание. Это ж так просто - совсем рядом, да и затраты мизерные, каких-то сто тыщ аванса, два по пятьдесят!

– Котик, тебе что-то не нравится?
– тихо спросила Лера. Она знала, что если муж начинает говорить вычурными фразами, да ещё и с едким сарказмом, значит, ничего хорошего в предстоящем деле не видит.

– Мне не нравится многое. Прежде всего, то, что меня срывают с места, не давая роздыха. Мы хотели с тобой обсудить мои вакансии, решить, куда податься на работу. В понедельник мне пойти оформляться и приступать, а тебе - сдавать зачёт. А тут - трах-бах, лети в Японию и работай там 'большой белой обезьяной' за фантастические бабки!

– Какой ещё белой обезьяной?
– удивилась Лера.

– Это у них так называется. Они зациклены на себе, но всё иностранное любят. Книга - о японской статуэтке, но там ведь речь идёт и об этих русских! И вот в разгаре презентации появляется такой типа русский медведь, то есть я, в ушанке, с балалайкой и бутылкой водки в руке, и ты - с матрёшкой и в кокошнике. Мы бормочем пару фраз по-русски, обязательно с матюками, а наш Толстой-сан с очаровательной улыбкой толчёт по-японски: 'Вот, глядите, те самые потомки русских князей, повешенных большевиками, без них книги бы не было, так что давайте, сыпьте ваши иены, мы будем дальше писать!'

– Господи, Котик, где ты это всё вычитал, это ж страшилки из прошлого века! Ещё про медведя на цепи забыл!

– Ты сама погугли, а потом издевайся! Может, я и сгустил краски, но смысл остался тот же. Я не понимаю, на кой хрен я должен всё бросать и ехать на другой конец света, чтоб изображать из себя русского дикаря!

– На такой хрен, мой милый, что нам предлагают шикарный заработок!
– кроткая, всегда спокойная Кисанька-Лера начинала злиться, что с ней бывало крайне редко.
– Если мы подпишем договор на два месяца, то с аванса можем сразу начать ремонт, во всяком случае, закупить материалы. Это ж такой шанс! Я не знаю, сколько Кимура нам предложит, но это будет не тридцать тысяч рублей, однозначно. Ты не представляешь, как мне надоели эти драные обои, эта сыплющаяся облицовка, эти ржавые трубы! Когда я говорю одногруппницам, что мы живём в своей квартире у Воробьёвых гор, все ахают, завидуют, набиваются в друзья. А когда приходят в эту самую квартиру, я же вижу, как у них кривятся губы и презрительно задирается нос.

Тебя это устраивает, твои друзья не заморачиваются такими пустяками. А тут у нас такой шанс, а ты начинаешь...
– Лера всхлипнула и замолчала.

– Ну хорошо, пусть я не прав, пусть где-то перегнул палку. Но мне очень не нравятся два момента. В сущности, работа пустяковая. Но почему он готов платить за неё такие деньги? Почему так спешит? Ведь он там в ресторане, аж из штанов выпрыгивал, только бы нас уговорить! 'Поскорее свяжитесь, дайте согласие, в тот же день аванс!'

– Веничка, милый, ну что ты, как ребёнок? Для нас пятьдесят тысяч - да, огромные деньги. А у них, у японцев, это копейки, он с нами сотрудничает, исходя из своих мерок!

– Лерчик, запомни: богатые капиталисты - это самые скупые, умеющие считать каждую копейку, люди! Наш гений пера прекрасно знает, что нам бы хватило и трети, и торопить не он нас, а мы его должны! Что-то он от нас явно скрывает, а я этого не люблю. В общем, я связался тут с друзьями, посоветовался. Если мы согласимся, я попрошу Гарика, у него папа - дока-юрист. Может, он не сам, может, кого присоветует, но надо выяснить всё до конца. Короче, предлагаю такой вариант. Мы заявляем, что в принципе согласны, но хотим оговорить все условия подробно. И пока мы не проясним все эти моменты, ничего подписывать не будем!

На том и порешили. Попили чаю, поговорили о домашних делах. Вроде всё понятно, они не поругались, нашли компромисс. Но на душе у Леры осталась холодная... жаба не жаба, но небольшая лягушка. Сколько раз она пыталась завести разговор о ремонте! Может, в чём-то ужаться, может, взять кредит. Пять лет назад они с помощью родительских переводов, своих средств, не уходящих теперь на аренду, шумной Асфандиёровой родни и пары Веничкиных друзей, немного привели квартиру в порядок, но сейчас это всё пришло в ещё более жалкое состояние.