— Думаю, ты в этом замерзнешь, — хмурюсь я, усаживаясь в позе лотоса на кровати.

Бриджит бросает на меня взгляд через плечо, говорящий о том, что мои причитания ей надоели, и продолжает крутится перед зеркалом в новом платье.

— Во-первых: мы идем не просто потоптаться на улицах Энн-Арбора, — на выдохе произносит подруга, — а во-вторых: мы, конечно же, поедем на машине.

Я закатываю глаза, поднимая руки ладонями вверх. Сдаюсь.

— Ладно-ладно.

— А ты никуда не собираешь сегодня?

Я хмурюсь, рассеянно глядя на свою прикроватную тумбочку, в которой благополучно хранятся бабушкины сокровища про оборотней.

— Нет, — мямлю я, — у меня были другие планы. Хочу побыть в гордом одиночестве.

Бриджит усмехается, поправляя подол платья.

— Может, составишь компанию Джексону? — С надеждой в голосе спрашивает она. — Он тоже собирался отрезать себя от внешнего мира на сегодняшний вечер.

Я смеюсь: подруга не упускает повода хоть как-то свести меня с Морганом

— Нет, Бриджит. Пожалуй, я откажусь.

— Кажется, с этой кровати тебя не вытащить даже с помощью тягача, — вздыхает она, но сдается, оставив свои попытки уговорить меня выбраться из комнаты. Сегодня я уже успела устать.

Ровно через час тщательных сборов на свидание Бриджит упархала к Дику, взяв с меня обещание, что я не помру здесь со скуки во время ее отсутствия. С невероятной силой за окном начал лить дождь, и какая-то часть меня начала ужасно волноваться за подругу. Что, если она промокнет, подхватит какую-нибудь заразу или ее увезут в больницу с осложнением легких после таких “свиданок”? Тогда я вытрясу из Дика все имеющиеся у него деньги на лекарства.

С некой меланхолией в душе я подхожу к окну, сложив руки на груди. Меня накрывает невероятная тоска по Сиэтлу и временам, когда все было хорошо. Когда родители не перегрызали друг другу словесно горло и не старались выкинуть такую фразу, чтобы кольнуть по-больнее. Когда мы с Теддом проводили каждый вечер вместе в нашем уютном шалаше, который строили из подушек и одеял, и ели там конфеты. Когда каждые выходные к нам приезжали бабушки и дедушки и тетя Кейт со своим мужем и ребенком, и вся семья собиралась за одним столом.

Мы даже не могли представить, во что все это выльется. Стали чужими друг другу. Не верится. Мать разругалась с отцом и собственным сыном, мы с Теддом отвернулись от матери, и как таковой семьи больше нет. Тяжелым грузом на сердце ложится отчаянная печаль. И я даю себе отчет в том, что больше счастливые времена мы не вернем.

Мать навряд ли простит меня за то, что я грубила ей и просто так бросила в Лексингтоне. Теодор не простит ее за то, что она отказалась от него, даже не пытаясь поддерживать связь. И конечно же, мать и отец никогда не смогут взглянуть друг другу в глаза и сказать слова извинения. И как бы сильно мама ни была виновата в их разводе, они оба наделали глупостей, и даже не попробовали спасти брак, наверняка считая, что спасать уже нечего.

Внезапный стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности. Я отрываю свой взгляд от хмурого города за окном, смутно прикидывая, кого могло занести ко мне. Тем более в такую погоду, когда, по-хорошему, следует сидеть дома.

Я открываю дверь и едва не падаю в обморок.

— Привет, — улыбается Джереми.

Его кофта намокла, с влажных волос капает вода, маленькими струйками стекая по лицу. От него пахнет свежестью, цитрусом и какими-то пряностями. Я ожидала увидеть перед собой кого угодно в лице своего гостя, но не его.

Я спутанно бормочу парню в ответ приветствия и отступаю от двери, пропуская его в комнату. Хорошо, что я помешана на чистоте, и у меня всегда убрано.

— Вижу, ты не рада моему визиту, — парирует Джереми, продолжая кривовато улыбаться. У меня подкашиваются ноги.

Я быстро мотаю головой, стараясь выстроить в голове логически связанные предложения.

— Просто ты нагрянул слишком внезапно, — я развожу руками.

Он усмехается, разглядывая узоры на пушистом ковре.

— У меня не было твоего номера сотового, чтобы предупредить.

Считать это намеком, или я слишком много мечтаю?

Между нами повисает неловкая пауза. Я уже хочу предложить ему чашку горячего шоколада (это было бы самое то после похождений под дождем), но Джереми начинает разговаривать раньше:

— Ты обронила кое-что в магазине, — он лезет рукой в карман своих джинсов и выуживает оттуда серебряный браслет с маленькими синими камушками. — Узнаешь?

У меня перехватывает дыхание. Я с ужасом дергаю левый рукав кофты и обнаруживаю, что моего украшения нет.