Мать Клары — блестящий интеллектуал. Она постоянно говорит Кларе: «Ах! Я в твои годы делала то и это...»

На Клару еще в юности сильно действовали подобные разговоры, и теперь она считает, что они стали важной причиной задержки ее развития в молодости. Мать с гордостью сравнивает себя со своей дочерью, как если бы она сама представляла эталон талантов. Она могла заставить поверить в то, что она подбадривает, хотя на самом деле лишь унижала. Манипулятор косвенно нападает на предпочтения и действия Клары. Постоянное дискредитирование чаще всего провоцирует недоверие к себе и, следовательно, снижение успешности. Четырнадцатилетняя племянница Клары переживала подобное, поскольку сама постоянно слышала такие разговоры. Ей тоже очень тяжело достигать каких-либо успехов.

Состояние чувства вины близко тому, кто совершает ошибку. Однако ошибка может быть не реальной, а выдуманной.

Реальное, объективное чувство вины происходит из критичного нарушения социального правила (не убивать, не мошенничать, не лгать, не эксплуатировать, не приносить вреда умышленно...). Западное общество, воспитанное на христианских нормах, создало культурные правила, которые стали моральными. В действительности каждое микрообщество на нашей планете, будь то животное или человеческое, вырабатывает свои правила выживания.

Наше телесное и психическое развитие осуществляется под влиянием социокультурной среды. С самого рождения правила внушают различными способами: форма семейной и социальной жизни, модели, санкции, похвалы, разговоры, объяснения, принципы, передающиеся вербально, и т. д. Семья приобщает индивида к культурным законам социальной группы. С малолетства перед глазами ребенка находятся модели отца и матери. Затем социальное окружение немного расширяется: семья, преподаватели, СМИ, друзья. Именно через все это личность формирует определение понятий хорошего и плохого. Специалисты по психоанализу считают, что источником этого ощущения также может быть эдипов комплекс. Убийца или любой другой преступник (например, насильник), у которого вовсе не возникнет чувства вины после совершения преступления, считается человеком тяжелобольным. Поэтому он становится опасным для общества: он не имеет никаких границ, которые мешали бы его намерениям относительно других людей. Чувство вины (если она реальна) нормально и является признаком психологически здорового человека. Но оно превращается в патологическое, если становится похоже на более-менее субъективное ощущение ошибки. Чувство вины неосознанно выражается в поведении или питает тревогу человека, которого преследуют за вымышленное преступление. Когда чувство вины становится интенсивнее, оно приводит к неврозу. Таким образом, чувство вины — это источник самых серьезных психологических проблем.

Особый вид ощущения субъективной ошибки — тайная убежденность в том, что мы причинили вред своим родителям, братьям или сестрам (превосходить их, быть ношей, украсть всю любовь родителей, бросить их, предать, быть в высшей степени плохим человеком). Это чувство вины глубинно и неосознанно. Оно приносит ужасные разрушения, поскольку способно обесценить любой успех в социальной, супружеской и профессиональной областях. Оно может помешать нам ощутить счастье, расслабление или даже обычное удовольствие. Мы начинаем меньше уважать себя, собственную ценность; мы сомневаемся в своих самых здоровых инстинктах и самых чистых намерениях. В нашем распоряжении остается единственное средство, чтобы не сталкиваться с такими ситуациями лицом к лицу, — бегство. Поэтому мы без возражений принимаем несправедливые обвинения, которых мы не заслуживаем (ведь мы не совершили реальной ошибки). Это чувство вины может проявляться в виде различных болезней: нарушения пищеварения, расстройства дыхания, напряжения во всем теле, проблем со сном или питанием, скрытой и практически постоянной тревоги.

Что удивительно в существовании этих выдуманных преступлений, так это то, что они делают неосознанно виновными ожидания и надежды, которые мы осознаем: все мы хотим быть успешными в профессиональной сфере; все мы хотим быть независимыми и счастливыми; все мы хотим иметь хорошие отношения с окружающими. Такое впечатление, что как только мы вспоминаем об этих устремлениях, мы неизбежно (неосознанно) начинаем думать о том, что этим мы причиняем зло другим.

От этой второй формы чувства вины страдает множество людей, и манипулятор интуитивно это ощущает. Он пытается создать это чувство (родителю это очень просто сделать в отношении ребенка) или поддерживать его. Он заставляет поверить, что это вымышленное преступление не иллюзорно, а действительно существует (по крайней мере, по отношению к нему). С этого момента возникают замешательство и путаница. Их сложно обнаружить, поскольку какая-то часть чувства вины не является сознательной. Итак, логика, которую будет использовать манипулятор, пойдет по уже накатанным рельсам.

Фраза «Твой дедушка умер для того, чтобы ты смогла родиться» вписывается в перечень провинностей. Она приводит к возникновению логики, которая становится причиной абсолютно очевидного эффекта: за три года человек перестает различать, где реальная, а где выдуманная ошибка. Ведь это произносит взрослый, зачем бы ему лгать или говорить ерунду?

В действительности эта псевдологика кажется нормальной и правдивой большинству из нас, вне зависимости от возраста!

Сильвия часто вспоминает об этом чувстве в связи со своей матерью-манипулятором. Эта женщина, мать троих детей, отдавала десять часов в день работе (хирурга-дантиста). Она приходила домой лишь к восьми вечера, и дети, проводя вместе с ней время, хотели поговорить с ней о прошедшем дне или задать ей вопросы (на которые она не всегда хотела отвечать). И она всегда восклицала: «Как я от тебя устала!» Практически каждый день эта женщина жаловалась на свою усталость. Она винила в ней детей, забывая о тех двадцати пациентах, которые побывали в ее кабинете в течение дня!

Сильвия долгое время была уверена, что она слишком многого требует от своей матери. Действительно, чувство того, что ты являешься обузой для одного или обоих родителей, способно с легкостью стать классическим выдуманным преступлением. Но может ли это чувство исчезнуть, если манипулятор без остановки повторяет: «Как я от тебя устала!»? Лишь десять лет спустя Сильвия осознала, что ее мама уставала от своих пациентов, с которыми у нее складывались очень дружественные отношения, а то малое количество времени, которое она посвящала детям (спокойно проведенные часы без рассказывания историй), не могло ее утомить. Она также имела привычку изображать из себя жертву и считать, что она говорит об очевидных вещах: «Если я и не развелась с вашим отцом, а Господь свидетель, сколько он доставил мне страданий, так это только из-за вас». В устах того, кто произносит, эта фраза похожа на моральный принцип, но для того, кто ее воспринимает, она становится обвинением. Это отличный способ научиться не винить себя и найти для себя новую жертву... чтобы делать добро! Этому манипулятору было достаточно повторить свою скучную и монотонную жалобу несколько раз в год, чтобы добиться от своих детей того, чего она хотела. Естественно, в дело шли и другие уловки манипулятора (остальные двадцать девять характеристик), но на чувство вины делалась самая большая ставка. Она также говорила, что вышла замуж за отца Сильвии (хотя совершенно этого не хотела) лишь потому, что была беременна ею!

Это понятие жертвенности является специфическим козырем манипулятора: «Я надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что именно благодаря мне ты имеешь возможность взять этот отпуск, потому что именно я остаюсь здесь работать, хотя я уже так устала... Но не переживай за меня, я довольна, что ты уезжаешь!»

Манипулятор не может помешать себе выразить вслух то, о чем другие бы предпочли промолчать, чтобы не создавать неловкости. Он выставляет себя добрым самаритянином, но каждый слышит, чего это ему стоит и насколько он страдает. Лишь после того, как он выразил свою жалобу вслух, он просит не обращать на нее внимания!