– Постой, девочка!
– голос был низким и мелодичным. Рыська обернулась. На нее смотрела высокая худощавая женщина. Рядом, держась за пострадавшую голую пятку, стоял кудрявый мальчишка лет четырех.
– Постой!

Глава двадцатая, в которой слава героини ширится и растет.

За выскобленным добела длинным и массивным столом, занимавшим добрую треть большой комнаты, орудовала ложками дюжина детей. Женщина отрезала от тугого черного каравая широкие ломти душистого хлеба, клала перед каждым, по старшинству и сначала мальчикам. Потом вышла к уличному очагу и вернулась, держа передником большую скворчащую сковороду, полную печеных яблок с орехами и медом. Дети принюхались и заработали зубами и ложками еще быстрее. Доев похлебку, дружно вытерли корочкой глиняные миски, облизали ложки, и завиляли несуществующими хвостами, облизываясь на сладости.

Хозяйка выкладывала последнее, самое пузатое, самое сладкое яблоко, все как смолой покрытое медовыми потеками на Жулину тарелку, когда в открытую дверь, пригнувшись, шагнул высокий мужчина. По рукам и груди под смуглой кожей жгутами вились мускулы, желтые глаза со звериным зрачком смотрели настороженно и опасно.

– Кого прикармливаешь, Дахья? Откуда здесь чужие щенки?
– в низком голосе звучали рычащие волчьи ноты.

– Ешьте, дети. Ешьте!
– женщина лаской успокоила замерших детей и повернулась к вошедшему.
– Тише, Лабин. Я в своем доме, а ты, вожак - только гость.

– Выйди, - коротко кинул мужчина через плечо, поворачиваясь.

Мальчишки лет семи и четырех, похожие друг на друга и на мать, вскочили, глухо заворчав. Глаза горели, острые уши дергались.

– Госпожа Дахья, мы уйдем, - Росинта встала, отложив ложку.
– Это из-за нас он так разозлился. Спасибо за обед.

– Сидите и ешьте!
– голос фарги звучал резко, как удары гонга.
– Я свободная фарга и в своем доме принимаю кого хочу!
– И уже мягко.
– Яблоки стынут, прошу, доедайте.

Сыновья, подчиняясь материнскому взгляду сели и, подавая пример, взялись за яблоки. Дахья пристально и повелительно посмотрела Рыське в глаза. Рыська уселась, непринужденно откусила большущий кусок, и принялась с упоением жевать, мыча от удовольствия. Убедившись, что ее примеру последовали остальные, женщина провела рукой по волосам, проверяя, не выбились ли пряди из туго заплетенных вдовьих кос, и вышла.

Сначала из дверей появилась любопытная острая соболья мордочка, понюхала, посмотрела и скрылась. В доме послышалась возня, а потом из дверей цепочкой двинулись гости. Каждый нес в руках тарелку и ложку. Последним шел Тибо и нес в руках котел. Дойдя до дощатого стола, носильщики аккуратно сложили посуду стопками, вежливо поблагодарили хозяйку и даже предложили помыть посуду.

– Подойдите, - приказал сидящий напротив хозяйки под навесом вожак.

Дети послушно и без видимой робости подступили ближе. Лабин с усмешкой смотрел, как оборотни, даже маленькие фарги - Рыся, Жуля и Филис, прячут за спинами людей.

– Господин Лабин!
– Рыська стояла прямо, расправив плечи и подняв рыжеволосую голову.

– Ты смелая, малышка. И хорошо держишься. Какого ты клана?

– Меня зовут Росинта Гольди из Блуждающих.

– Такого клана нет и не было в Тикрее, маленькая фарга, - насмешка ясно слышалась в голосе оборотня.

– Я не безродная!
– Рыська очень старалась говорить спокойно и голосок лишь чуть-чуть дрогнул.
– Так меня назвала моя мама. Женщина. И у меня будет свой клан!

Дети - сначала оборотни, потом люди - по одному подходили к главе рода, называли себя. Вожак смотрел с усмешкой, Дахья - со скрытой грустью.

– Новые времена настали в Ласурии, - Лабин встал, встряхнулся как большая собака.
– Оборотни служат королю, дети кланов живут под одной крышей с сиротскими. Лунной ночи, Дахья!

– Кесо, Гней!
– легким голосом окликнула сыновей фарга.
– Покажите ребятам деревню. Да не балуйте там!

– Эге-гей! Айда!
– под эту команду ватага сорвалась с места.

Этой ночью в большом доме долго не могли уснуть трое. Рыська, тихонечко выбравшаяся на террасу и с замиранием сердца слушавшая волчьи песни, и Кальвина с Фифи, пользовавшие натруженные коленки Ласуровкой на давленных муравьях.

Глава двадцать первая, в которой на героиню нападают скорби и лишения.

После знакомства с кланом Беспощадных убийц Росинта и компания почти целые дни проводили у оборотней. У волчат и прочих хищников, а также детей, нашлась масса общих занятий. В поместье привыкли, что поднявшись с рассветом, торопливо одевшись и позавтракав, компания убегала до самого заката.

Рофио Ромурин, сидя на высоких ступеньках, неторопливо покуривал, сжимая мундштук старенькой трубки крепкими белыми зубами. Женщины хлопотали по хозяйству, снимали с веревок детские вещички, чистили овощи к ужину. Из-за угла вывернулась вся братия, с независимым видом прошествовала по двору и уселась на травке.