Тонкий слух фарги уловил тихий разговор внизу, едва слышный звон посуды, стук входной двери, удаляющиеся шаги Веся по мостовой. Армель зашипела от боли, села, потом, покачиваясь, встала, и как была босая, пошла к двери.

– Матушка Нанна! Матушка Нанна!

Из кухни, торопливо вытирая руки, выскочила домоправительница.

– Я рожаю ..!
– жалобно сказала вниз вцепившаяся в перила Армель.

Госпожа Нанна по-молодецки подпрыгнула и прямо в шлепанцах убежала на улицу.

Через полчаса из подъехавшей кареты торопливо выбрались мастер Жужин и Матушка Бруни.

– Как ты, моя девочка?
– склоняясь над Армелью, ласково спросила Бруни.

– Ничего, - цепляясь за матушкину руку, довольно спокойно ответила фарга.
– Больше двух часов уже, - на вопрос Жужина. Я ждала-ждала, когда Весь уйдет...

– Да зачем ты терпела, милая?
– изумилась Нанна.

– Давай-ка посмотрим, что там у нас, - мягко прервал разговоры Жужин, давая знак откинуть простыню.

В час пополудни Матушка Бруни поцеловала Армель, свежую, румяную, с аккуратной косой, склонилась над колыбелькой, умиляясь, поворковала, погладила...

Положив руку на край колыбели, усталая фарга уснула. Бруни, ощущая счастье, разлитое в комнате, и сама счастливая и усталая, спустилась вниз. Мастер Жужин смаковал рябиновую настойку под сыр и окорок. Матушка Бруни подняла подвинутую Матушкой Нанни рюмку размером с наперсток и с удовольствием выпила.

– Гродена к полковнику рю Фринну!
– прокатился по плацу голос вестового.

Весь передал командование и быстрым шагом двинулся в штаб.

Довольный чем-то Форш рю Фринн остановил Веслава на полуслове.

– Вот что, лейтенант. На сегодня свободен. Домой иди, - полковник хлопнул оборотня по спине.
– Бегом давай, Веслав Гроден из Черных ловцов!

Огромный черный волк мчался по городу, пугая прохожих в узких переулках. Из подворотни на свою улицу выскочил офицер в черном гвардейском мундире, пробежал квартал и застучал в знакомую дверь. Ему отворила улыбающаяся экономка, посторонилась, пропуская. А он замер у двери, прислушиваясь и принюхиваясь, а потом полетел по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.

Конечно же, Рыська не удержалась и примчалась в тот же вечер. Конечно же, было море разливанное восклицаний, восторженных писков, сладких прозвищ. Спустя час за Рыськой приехали родители, справедливо решившие, что молодых родителей надо спасать.

В дверном проеме, словно в раме, Кай и Бруни наблюдали, как Рыська и Весь с одинаковым выражением лиц смотрят, как Армель кормит малыша. Второй точно такой же младенец лежал рядом с ней на подушке.

– Поздравляю, Армель!
– негромко проговорил Арк, подходя.
– И тебя, папаша!

– Поздравляю, Весь!
– откликнулась Бруни.

– Спасибо!
– поднимаясь и обнимая Бруни, ответил Весь.
– Спасибо, Кай!

Гости уже прощались, когда Рысена вдруг повисла на брате с криком:

– Весь! Весь! Самое главное мы забыли! Мальчики - они кто? Волчата или песята?

Веслав оглянулся на сыновей.

– Волки.

– А откуда ты знаешь?
– подозрительно уточнила Рыська.
– Армель, что, правда?

– Волки, - гладя близнецов по упрямым лбам, подтвердила та.
– Да и тебе не стыдно ли, фарга! По запаху не отличить!

– Они вообще тобой пахнут! И Весем. И мной даже немножко, - обиделась Рыська.

– Идем, Рысена! Поздно уже, - позвала Бруни.

Дома, прощаясь с родителями на ночь, Рыся вдруг сказала:

– Эх, родители! Да и мы тоже хороши! Дети-то у нас не названные!

Глава шестая, в которой автор в больших сомнениях, а героиня - в смятении.

В тренировочном зале первокурсники колотили друг друга деревянными мечами. Ожидая начала собственных занятий, стоявший вдоль стенки шестой курс обменивался ехидными комментариями.

Рысена пыталась фехтовать с Нили. Именно пыталась, потому что оборотень махал мечом как скалкой, и все Рысины финты и удары, усердно ею выученные, были бессильны. Рыська сердилась на Нили, ржущих здоровых оболтусов и на себя.

– Гиль, и что ты так смеешься? Тебя на первом курсе даже деревянный меч перевешивал, - послышался за спиной низкий мелодичный голос.

Рыська оглянулась, увидела совсем близко красивого оборотня, и то ли от взгляда зеленых глаз, то ли вида стройной гибкой фигуры, то ли от рысьего запаха, то ли от пришедшегося по уху удара Нилова меча пошатнулась и позорно рухнула прямо ему под ноги.