Даже некоторое злорадство закралось в его подсознание. Стало даже как-то легче. В конце концов, у него было не всё так плохо.

На обратном пути кто-то сзади схватил его за руку, прервав течение его печальных мыслей. Это была медсестра.

– Скобелев, как Вы себя чувствуете?

– Спасибо, ничего вроде.

Она затащила его в свой кабинет и усадила на кушетку. Достала какие-то бумаги и начала заполнять.

– Сейчас придёт доктор, он осмотрит Вас, спросит о состоянии…

– Нормальное состояние… Скажите, а вот мужчина сегодня, от чего умер?

Женщина оторвалась от стола и, задумчиво глядя в окно, произнесла:

– Ещё нет заключения. В анатомичку увезли… Но, похоже, самый распространённый диагноз в этой ситуации, сердечная недостаточность. Разве можно так пить?

– А родственники, что же, уже знают?

– У него, кроме племянника, никого не было. Уже позвонили.

– А что за женщина навещала его вчера? Родственница?

– Во сколько?

– Часов в десять вечера.

Врач странно посмотрела на Леонида и ладошкой тихонько прихлопнула бумаги на столе:

– Вот что… Вам бы не мешало хорошенько отдохнуть. Посетителей мы не пускаем в палаты. А в десять вечера стационар давно закрыт на все замки. Так что…

Лёня опешил, ну не прислышались ведь ему вчерашние голоса! Что же это такое? А вдруг прислышались?! Тогда он болен, и кажется, серьёзно.

Тут в кабинет ворвался солидный дядечка в очках, в сияющем от белизны халате. Поздоровавшись, он схватил ближайший стул и поставил его напротив Леонида. Уселся, подбоченившись, и оценивающе оглядел пациента с ног до головы, словно ваятель на бесформенный камень, из которого ещё предстоит вылепить скульптуру.

– Слушаю Вас, – наконец произнёс доктор таким тоном, как будто тому было, что говорить. Лёня пожал плечами.

– Что, совсем нечего сказать? Ничего не болит? Вы уже здоровы?

Лёня поморщился от такого врачебного сарказма.

– Всё болит, – вывалил он эскулапу в лицо, отчего у того брови полезли на лоб, якобы от удивления.

– Вот как? Ну, значит, всё проходит по плану, как и должно быть. Бессонница? Голова кружится? Тошнота?

Вопросы летели как из пулемёта. На них Лёня утвердительно кивал, лишь бы этот любопытный дядя скорее отстал. Женщина-врач сосредоточенно делала какие-то пометки в своих бумагах.

– Ну, что, продолжим капать. Очистим организм. Укольчики поставим… – доктор так и сыпал дальнейшими планами по поводу спасения Леонида. Похоже, для него это не составляло труда. Пациенты были примерно с одинаковым диагнозом, и поэтому лечение выписывалось легко и непринужденно, по накатанной схеме. Дело было в руках профессионала. Но тут пациент встрепенулся и неожиданно прервал стройное течение его мыслей:

– Доктор, а может, я домой пойду?

Наступила тишина, во время которой слышно было, как тикают часы на стене. Доктор сдвинул очки на кончик носа и внимательно посмотрел на Леонида. Тот, воспользовавшись паузой, начал развивать наступление:

– Честное слово, я уже чувствую себя гораздо лучше. Приду домой, отлежусь. Помоюсь… Да и дел столько накопилось.

– Ну, вы понимаете, что ещё только начали курс? Алкоголь полностью не вышел из вашего организма. Вдруг потянет опять выпить?

– Нет, не потянет. Я уже не хочу пить. Самому противно, – соврал Лёня и сделал самые правдивые глаза на свете, какие только мог сделать алкоголик, после недельного запоя.

– Ну-у-у-у, хорошо, – как бы неохотно стал соглашаться врач, хотя даже толстые стекла очков не скрыли радостной искорки в его глазах. Видимо, он тоже не горел желанием иметь у себя в больнице лишних больных. – Вам надо будет дома пропить курс таблеток, получите их у Тамары Ивановны. Подпишите бумагу о том, что отказываетесь от дальнейшей госпитализации. Потом Вам выдадут выписку, одежду…

– Спасибо, доктор! – Лёня не верил своему счастью. Врач раскланялся и с чувством выполненного долга и явным облегчением поспешил прочь. Ему не было резона задерживаться около одного, из массы похожих друг на друга пациентов. Женщина за столом, видимо, та самая Тамара Ивановна, убрала одни бумаги со стола и достала другие. Заполнила их неразборчивым почерком и дала подписать Леониду. Затем достала из шкафа горсть цветных таблеток и вручила ему.

– Вот эти розовые пейте три раза в день после еды. Эти маленькие принимайте перед сном…

Она ещё что-то говорила, но Лёня уже не слушал её. Он смотрел в окно, на свободу. Скоро явился санитар и пригласил за собой. Лёня уже было пошёл к выходу, но задержался в дверях и, немного помявшись, спросил:

– Тамара Ивановна, а вот пациент, который со мной в палате лежит, Глеб Павлович… надолго здесь?

– А куда ему торопиться? Тоже одинокий. Лечим потихоньку.

– Что, и тоже родственников нет?

– Был сын. Погиб в автокатастрофе. Вместе с невестой… После этого и запил по-чёрному. Очень сильно переживал. Говорят, умом уже, кажется, тронулся на этой почве. Пристроили сюда по большому знакомству. Что поделать? А раньше вроде как важным человеком был, учёный. Судьба. Ничего уже не изменишь.