Лёня понимающе кивнул и в задумчивости вышел из кабинета. Он клял себя за то, что расстроил Палыча, и хотел бы помочь ему, но не мог придумать, как это сделать. Когда он возвращался к палате, ему стало как-то не по себе.

Если бы Палыч спал, то Лёня бы просто тихонько забрал свои вещи и ушёл, но тот не спал. Палыч лежал на спине и смотрел в потолок. В откинутой руке торчала знакомая капельница. Он даже не повёл взглядом на вошедших людей. Лёня, стараясь не шуметь, собрал свои нехитрые пожитки и, немного замешкавшись, подошёл к его постели. Взял его руку и пожал.

– Палыч… Я на выписку. Ты держись давай. Может, увидимся потом…

– Подожди, задержись на пару минут. Присядь, – вдруг сказал тот, охрипшим от долгого молчания голосом. Санитар в дверях, хоть и сделал недовольный вид, однако возражать не стал. Лёня присел на край кровати и приготовился внимательно слушать.

– Я вижу, что ты хороший человек. Так получилось, что встретились здесь, а хотелось бы в лучших условиях, – Палыч вздохнул и осунулся в плечах, – Видимо уже не в этой жизни. Что поделать? Надо как-то существовать дальше. Оставаться людьми и помогать друг другу по мере возможности. Не знаю, хочешь ли ты что-то поменять в своей жизни или нет, это твоё дело. Но если я тебе смогу помочь, буду очень рад. Дай мне с тумбочки блокнот с карандашом.

Лёня не понимал, к чему тот клонит, но поспешно протянул ему то, что он попросил. Палыч с трудом повернулся на бок, избегая тревожить иглу, второй свободной рукой стал что-то быстро черкать в блокноте.

– Тут я тебе написал телефон своего очень хорошего знакомого. Его зовут Артур Борисович, он министерский работник, для меня, а, следовательно, и для тебя сделает всё, что в его силах. Я ему скажу про тебя, так что, когда будешь готов, просто позвони ему. Главное, чтоб ты сам хотел завязать с этой заразой.

Что он имел в виду под словом «зараза», Палыч не уточнил, хотя при некотором логическом выводе можно было догадаться без труда. Он оторвал исписанный листок и протянул Леониду.

– Спасибо, Глеб, думаю, это мне пригодится.

– Не тяни с этим. Тебе надо беречься. Столько надо ещё сделать… – глубокомысленно произнёс Палыч и махнул рукой, отпуская от себя.

Лёня кивнул, сложил листок и поспешил прочь.

– Обязательно позвони, – донеслись вслед прощальные слова Глеба.

В отдельной комнате Леониду выдали верхнюю одежду и ботинки. Сложив другие вещи в пакет, он проследовал за охранником, который открывал перед ним многочисленные двери. Вот последняя, с мощной решёткой, щелкнула замком, выпуская узника на волю.

Наконец, Лёня оказался на ступенях, снаружи этого неприветливого заведения. Чувство свободы переполнило его душу вместе с теплым ветром, обдувшим лицо. Мрачный охранник долго топтался у дверей, глядя вслед уходящему пациенту. Ноги были ватные, они словно отвыкли шагать и едва подчинялись хозяину.

«Иду, словно пенсионер», – поймал себя на мысли Лёня. А путь был длиной в две остановки. Серьёзное расстояние для измученного похмельем организма. Люди и машины кругом спешили по своим делам, бодро обтекая бредущего по дворовым проездам человека, чей мир сейчас был сконцентрирован на пяди земли, куда в очередной раз нужно было сделать шаг.

Так, метр за метром, Лёня двигался к своему дому. Мысли о том, зачем он так рано покинул относительно уютную больницу, время от времени закрадывалась в его голову. Перспектива валяться на своей постели в одиночестве, дома, где и поесть-то толком было нечего, не радовала его. Ну, да ладно, спишем всё на сладкое слово – свобода. Хотя, если честно признаться, где-то в тёмных уголках души сидели у него предательские желания о выпивке. Ну, хоть чуть-чуть. Кружечку пива. И это несмотря на то, что ещё полностью не оклемался.

И эти желания не заставили себя долго ждать. Словно материализовавшись под ближайшим грибочком на детской площадке, сидели знакомые силуэты друзей – алкоголиков.

Компания из четырёх человек разливала себе по пластиковым стаканчикам и негромко хихикала. Негромко пока, потому что обычно спустя некоторое время, такие компании превращаются в шумные дискуссионные клубы, в которых кипят нешуточные страсти, иногда даже подкреплённые зуботычинами в качестве последнего аргумента. Многие люди знают, насколько сложно переносить соседство с такой братией под окнами многоквартирного дома, когда спокойный отдых граждан, гарантировано, превращается в пытку. Там уже, конечно, обязательные вызовы полиции-милиции, которая, собственно, никогда не спешила на такие выезды. Но в данный момент, пока всё проходило тихо, ибо на начальной стадии. Пока ни один прохожий не хотел связываться с люмпенами, расположившимися на детской площадке и сделать хотя бы замечание.

Троих из четверки Лёня знал хорошо, буквально со школьной скамьи. Серёга Зеленин, завсегдатай соседнего двора, и Володя Бешко, одноклассник, балагур и затейник. Гоша – сосед, интеллигентный и тихий выпивоха, тоже был здесь. Вся их взрослая жизнь проходила по одной схеме «работа, дом, семья, компания». Постепенно из этого списка выпала сначала «семья», потом «работа». А главное место заняла «компания». Четвёртый из нынешнего состава был опухший и грязный тип, видимо, давно уже вычеркнувший из своего списка и «дом».