— Опять ты?

— А ты сомневался в том, что я заявлюсь? Ха-ха-ха! До чего же ты наивен! От Венди мало прока, а вот я другое дело, я сильная, умная, способна предвидеть, а еще знаю о вратах и демонах. Я и только я могу помочь вам, людям, победить!

— Я, я, я! Ты можешь поменьше говорить о себе? Раздражает! — бросил мужчина, презрительно смотря на девочку. Ему было тяжело осознавать, что Тень поселилась в этом теле, а он сам никогда не сможет исполнить обещания данное малышке, и никакая вера не поможет.

— Хорошо, я буду говорить: «мы», — Шарли озорно подмигнула Жерару, за что тут же получила подзатыльник.

— Не смей, кривляться, когда ты в теле моей сестры! — рыкнул Фернандес, с трудом подавляя злость. — Хватит меня изводить!

— Прости, милый, но я ничего не могу с собой поделать, твои негативные чувства бесподобны на вкус, — беззлобно улыбнулась Тень. — Такова моя сущность, да и Венди от этого будет только лучше. Она же у нас особенная девочка.

— Ничего не хочу знать, так что заткнись и иди! — мужчина понимал, что проявляет слабость, но иначе поступить не мог. Иногда лучше не знать — лишь так можно идти по намеченному пути.

====== Эльза: Все самые благие и важные дела совершаются из чистейшего эгоизма ======

Эльза проснулась под вечер, когда начало стремительно темнеть, а убежище ожило. После праздника, который устроила Скарлетт, люди изменились, они больше не забивались в дальние углы, размышляя о своей ничтожности, трясясь от страха и рыдая, не желали остаться одни, чтобы никто не увидел и не услышал то, что будет твориться. Тени всегда говорили страшные вещи, обвиняя именно в том, в чем корили себя сами выжившие. Но теперь все изменилось, ведь оказалось, что так просто не слушать этот мерзкий шепот, стоны и крики — все, что нужно это быть вместе и всю ночь напролет говорить самим, улыбаться и петь, наполнять мир звуками и словами, чтобы у Теней не было, ни одной возможности проявить себя. Так просто и так тяжело. Даже сейчас, собираясь в одной комнате, люди не знали о чем говорить, но понимали, что это все необходимо. Странное дело, но после праздника, после ощущения свободы и легкости, пришло опустошение и осознание того, как мало они могут обсудить. Говорить о том, что твориться в городе не хотелось, это навевало тоску и желание заткнуть уши, пробуждало страх. Вспоминать о прошлом тоже, оказалось непросто, ведь память предательски подводила людей, слишком мало она сохранила. Выжившим не хватало слов и умения общаться, они, словно одичали и разучились это делать. И все же, очередную ночь люди собирались провести вместе. Неважно чем заниматься, неважно какие песни петь и что говорить, главное, чтобы не было звенящей тишины, в которой так отчетливо звучат голоса Теней.

— Быстрей бы настал день, — Лаксас устало смотрел в окно, за которым в свете слепящих прожекторов мелькали Тени, которые все еще надеялись поживиться за свет страхов и отчаяния обитателей убежища. И ведь не пристрелишь ночных гостей, что принимают образы близких, да и смысла в этом нет никакого. На смену одной твари, придет другая, еще более ушлая и мерзкая, та, что обвинит в убийстве родного человека, будет кривляться и насмехаться, утверждая, что прошлая Тень была человеком.

— Теченье времени не в нашей власти, ты же понимаешь это, — Мира подошла к блондину. — Идем, сыграй нам что-нибудь. Твое фальшивой бренчанье на удивление оказалось приятным. Это вполне можно музыкой назвать и даже признать особым видом искусства.

— Про твое завывание, что ты называешь пеньем можно заявить то же самое, — хмыкнул Дрейар, отвлекаясь от мрачных мыслей. Он был благодарен Мираджейн за то, что девушка начала этот разговор, положила начало это длинной ночи. — Ну, что у кого будут предложения о том, чем заняться? — Лаксас перевел взгляд на сосредоточенное лицо Эльзы, прекрасно понимая, какие мысли сейчас поятся в её голове. — Дела обсудим утром и днем, они того стоят… Но сейчас давайте забудем обо всем.

— А может, попытаемся вспомнить? — хмыкнул Вакаба, устроившийся на полу рядом с диваном. Мужчина вальяжно вытянул ноги и откинулся на подушки, которыми был усыпан почти весь пол просторной комнаты. Когда не хватает нормальной мебели, это вполне неплохой выход из положения. Так вполне можно разместиться с относительным удобством. — Я вот раньше знал множество баек, забавных или пугающих историй, одни были в реальности, а другие лишь плод чьей-то безумной фантазии. А сейчас в голове пусто, словно кто-то намеренно стер мои воспоминания.

— Когда стараешься что-то вспомнить, это становится невозможным, — Эльза, наконец, смогла выбросить из головы все свои планы, намерения и волнения. Здесь и сейчас все это не имеет значения, нужно расслабиться и в очередной раз подарить друзьям надежду и тепло. Кто, если не она, это сделает? Скарлетт осознавала, что это в первую очередь нужно ей, ведь пока она деятельна и активна, пока чувствует свою значимость и важность, у нее есть все шансы дожить до следующей среды. Все самые благие и важные дела совершаются из чистейшего эгоизма. Девушка не хотела оставаться одна, не желала терять тех, к кому привыкла, лишаться привычных вещей, она отчаянно хваталась за любую возможность почувствовать себя не просто частью чего-то, а чем-то важным, можно даже сказать, что определяющим. Но разве это так плохо? Какая разница, из каких побуждений мы творим то, что считаем добром и помогаем другим? Никакой! Эльза это точно знала, а потому слабо улыбнулась друзьям.

— И что же теперь вообще не пытаться вспоминать? — сипло произнесла Люси, которая с каждым днем становилась все более смелой. Конечно, она продвигалась в нужном направлении со скоростью улитки, но успехи были налицо. — Хотя, — блондинка прижалась к Нацу сильнее, словно ища у него не просто утешения, но и защиты. Ей через многое пришлось пройти, и она долгое время мечты о смерти были единственным, что хоть как-то грело душу, — некоторые вещи лучше не вспоминать никогда. Я не помню того, что было бы приятным, но то, что творил Брейн…

— Это плохая тема для разговора, — Эльза резко перебила девушку. Она точно понимала, что это все происки Теней, что пытаются заставить людей вновь ощутить себя никчемными, потерянными и никому не нужными. Мерзкие твари, даже не думают сдаваться, продолжая назойливо лезть в мысли выживших и пробуждая страх. Как же это злит! — К чему вспоминать? Раз это невозможно, раз память нам всем разом изменила, что весьма прозрачно намекает на то, что она особа ветряная и непостоянная. Так давайте ответим ей тем же.