Я задыхаясь проснулась — в очаг бросили полено, из огня посыпались брызги красных искорок. Свечи прогорели. Через ставни в трапезную уже просачивался серебристый утренний свет. Османна, склонившись над очагом, добавила свежих дров, присыпала сверху горячим пеплом, чтобы горело медленнее. Уже обувшаяся Пега бросила Кэтрин на колени плащ.

— Поднимайся, детка. Помоги мне принести из лечебницы похоронные носилки. — Она кивнула Хозяйке Марте. — Встретимся у ворот.

Кухарка Марта, пытавшаяся нагнуться и застегнуть промокшие башмаки, так и замерла на полпути.

— Святой Андрей и все ангелы, спасите нас. Пега, неужто ты решила...

— Ты не должна так говорить, Пега, — запальчиво сказала малышка Кэтрин. — Целительница Марта не умерла. Бог защитит её.

— Я разве сказала, что умерла? — рявкнула Пега. — Если Целительница Марта упала с лошади, а это вполне могло случиться, раз лошадь вернулась без неё, значит, точно ушибла спину, а она у неё и так не очень. Могла бы Целительница идти — уже была бы здесь. Наверняка поранилась и лежит где-то. И как вы собираетесь тащить её домой — закинете мне на плечо, как копчёную свинью?

Хозяйка Марта кивнула.

— Ты слышала, что сказала Пега, Кэтрин. Делай что-нибудь полезное, а не стой столбом и не грызи ногти. — Она встала на колени и помогла Кухарке Марте натянуть башмак. — А ты, Кухарка Марта, нужна нам здесь, командуй кастрюлями и пирогами. Когда Целительница Марта вернётся, надо будет накормить её вкусной и горячей пищей, да и нас тоже. Кухарка Марта открыла рот, чтобы возразить, но Хозяйка ей помешала.

— Подумай сама. Не хочется, чтобы, когда мы вернёмся голодные и усталые, пришлось несколько часов ждать, пока ты приготовишь обед.

Несмотря на свою бесцеремонность, Хозяйка Марта старалась быть доброй. После ночных поисков Кухарка Марта едва смогла добраться до бегинажа. Бог благословил её такими размерами, что не очень годятся для путешествий. Она так же, как и все мы, стремилась найти Целительницу Марту, но никому из нас не хотелось тащить ее домой на себе.

Дождь не прекращался. Внутренний двор заполнили лужи, пузырящиеся под падающими каплями. С крыши лился поток воды. Мы пробежали под ним, но холодная вода плескалась под ногами, сверху лило, и мы промокли насквозь, не пройдя и полпути. Только Леон, огромный лохматый пёс Пастушки Марты, казался равнодушным к дождю. Он то и дело останавливался и обнюхивал кусты или дорогу.

Глубокие колеи от телег наполнились водой, так что мы старались идти по обочине, продираясь через мокрые кусты. Местами дорога размокла от края до края, и нам оставалось только подобрать юбки и идти вброд. Хозяйка Марта цеплялась за мою руку, чтобы не упасть, ругаясь так, что и торговец рыбой покраснел бы.

Река стала бурой, вода угрожающе поднялась. Между берегами неслись потоки грязи и сломанных веток. Прибрежные деревья и травы уже стояли в воде. В ветках полузатопленной ольхи, словно схваченный за шею цепкими пальцами, висел мёртвый лебедь. Дождь заливал холмы. Река еще долго будет разбухать после дождя, но пока в облаках не было ни единого просвета.

Пега с тревогой смотрела на реку.

— Когда в устье реки повернёт прилив, он начнёт толкать воду вверх по течению и берега размоет. Лучше нам молиться, чтобы Целительница Марта нашлась поскорее, пока вся дорога не скрылась под водой. Давайте разойдёмся. Пусть каждая ищет по своей стороне дороги. Мы знаем, что она отправлялась отсюда, значит, если лошадь её сбросила, Целительница Марта где-то здесь.

Позади деревьев и кустарника сверкало яркой зеленью ужасающе пустынное пастбище. Посреди поля уныло раскачивался на шесте огромный рогатый череп быка, его мрачная ухмылка предупреждала о чуме и запрете пасти скот. С черепа ещё свисали обрывки высохшей плоти и шерсти, остальное начисто ощипали вороны.

Мы прошли через кустарник и дальше двигались под деревьями, хотя ветки и не слишком защищали от ливня. Ручьи бежали вдоль берега и стекали с деревьев. Мы шевелили палками кучи листьев и заросли ежевики, звали Целительницу Марту. Старые растения размокли так, что трудно было приподнимать их, заглядывая вниз. Я боялась того, что мы могли найти, но ещё больше боялась не найти ничего. Господи, только бы она была жива.

Была, конечно, среди нас одна, не особенно старавшаяся искать. Османна остановилась неподалёку. Она просто глядела вглубь леса, даже не пытаясь разыскивать Целительницу Марту — как обычно, не желала пачкать руки.

— Ты не хочешь даже попытаться найти её, Османна?

Она не обращала на меня внимания.

— Османна!

Она не двигалась — стояла, сжав кулаки, как будто не в силах оторвать взгляд от чего-то вдалеке. Моё сердце застучало. Куда она смотрит? Только бы не тело, прошу, только не это!

— Подожди, я иду к тебе!

Моя юбка зацепилась за колючий куст. Я рванула ткань и побежала к Османне. И не увидела ничего, кроме сероватых стволов да трясины корявого подлеска. Я обернулась к Османне, пытаясь понять, куда она смотрит. Неподвижные глаза широко открыты, высохшие губы сжаты, она часто и шумно дышала.