Иллюминатор палубный, подушка,

Теперь уже примерзшая к стеклу.

1940

ОБЛАКО

Когда я вдруг подумаю о войнах,

Я вижу степь и облако над нею…

Оно одно из самых беспокойных,

Становится все больше, все темнее.

И, легкости в полете не теряя,

Клубясь и перестраиваясь, крепнет —

Порывистое, синее по краю,

С едва заметной молнией на гребне.

В тот день, когда пошли мы в наступленье,

Пошли впервые, приминая стебли, —

В тот день я видел ясень в отдаленье

И грозовое облако над степью.

Скажу друзьям и знаю — буду понят:

Они на миг дела свои отложат

И что–нибудь совсем другое вспомнят —

Шинель в снегу, снега в лесах, быть может...

1940

ПИСЬМО

Письмо его написано в пути.

Оно сквозит любовью неподкупной…

То мелко, неразборчиво почти,

То чересчур размашисто и крупно,

Ложились на листочке небольшом

Строка к строке — и все с наклоном разным.

Две первых строчки написал он красным,

Другие две — простым карандашом,

Последние — чернилами, с нажимом,

Не сбившись, запятой не пропустив,

Как пишут на предмете недвижимом,

На возвышеньи локоть утвердив.

Что было тем устойчивым предметом?

Дорожный камень, ящик иль седло?

За столько миль письмо меня нашло,

И понял я по всем его приметам,

Как иногда в походах тяжело.

Хотя в письме не сказано об этом.

1940

УПОРСТВО

Четыре часа, пригибаясь, идти.

— Убьют? Но пускай на обратном пути…

Четыре часа, чтобы только связать

Два провода тонких, протянутых скрыто;

Четыре часа, чтобы только сказать

Два слова коротких: — Атака отбита!

1941

* * *

Еще, еще, — за горные кряжи,

А там на бивуак: устроим зимний лагерь,

Из кедровых ветвей поставим шалаши,

К огню присядем, отогреем фляги…

Когда потом, в четвертой пятилетке,

Сюда придут разведать мастера,

Они увидят кедровые ветки

И черный круг от нашего костра.

Увидят и подумают о том,

Что здесь когда–то был уже геолог,

И север им покажется потом

Не так суров и путь не так уж долог.

1941

ТИШИНА

Атака началась, и снова

Пальба ружейная слышна.

А где–то там, в лесу сосновом,

От нас на выстрел — тишина.

Через поля огня и грома,

Присяге воинской верны,

Пробьемся мы к порогу дома, —

И там не будет тишины.