Шрифт:
И взгляд его спокоен, независим;
Но, прочитав, я дам ему прочесть:
Он целый год не получает писем.
1942
* * *
Утихнет бой, и скажем мы потом,
Что чем–то малым, может быть листом,
На невысоком яворе густом,
С вершины каменного вала
Отчизна к бою призывала.
Листок на ветке, ветка — на стволе,
А ствол столетний — на родной земле!
1942
У СТАНКА
Начало формы — это две частицы,
Две линии, сходящихся в одну
В той самой точке, без которой птице
Не суждено подняться в вышину.
Ты стал к станку. Пройдут упрямо фрезы
По только что остывшему литью.
Они пройдут, чтоб окрылить железо,
Придать ему стремительность свою.
И видишь ты: где выстрелов зарницы,
Где две дороги сходятся в одну,
Из–за холма выруливают птицы,
Готовые подняться в вышину.
1942
* * *
Любовь к земле. Чем выразить ее?
Любовью к матери? Она со мной повсюду.
Но есть часы, когда и про нее,
Один–единственный, забуду.
Любовью к женщине? Но и она,
Несущая начало нашей смены,
Не будет, может быть, удивлена,
Открыв мои невинные измены.
Не сравнивай ни с чем ее. Живи
Всегда влюбленный, принимай сраженья.
Ни с чем нельзя сравнить такой любви.
Пусть все живое ищет с ней сравненья.
1942
МАСТЕР
О нем ходила слава по Уралу,
Она дошла и до полей войны.
Но, как нужны солдаты генералу,
А полководцу армии нужны, —
Ему был нужен в курточке потертой
Парнишка у токарного станка.
И мастер, улыбающийся, гордый,
Смотрел на своего ученика.
Молчал парнишка, фрезы подбирал он.
Как видно, понял с первых дней войны,
Что коль нужны солдаты генералам,
А полководцам армии нужны,
То мужественным, доблестным солдатам,
То армиям, бросающимся в бой,
Как никогда нужна его граната,
Его снаряд с отличною резьбой.
1942
ДЕТАЛЬ
Пойми деталь мою, прошу я,
Не как линейку в чертеже,
Пойми ее как мысль большую,
Как чувство лучшее в душе.
Тогда, за гулом нарастая,
Летя к чужому блиндажу,
Как раз такой она и станет,
Как должно быть по чертежу.
1942
УТРЕННИЙ СВЕРДЛОВСК
Свой горный край все больше познавая,
Родной Свердловск я крепостью назвал
Тут каждый камень -— башня угловая