К исходу третьего дня пути лес начал редеть, а это значило, что подошло к концу и их путешествие. Фолак предложил отложить визит в столицу до утра и провести последнюю для принцессы вольную ночь под открытым небом. Айвен с радостью согласилась - компания неунывающих друзей нравилась её гораздо больше, чем скорейшая перспектива стать королевой.

Мириады серебряных звёзд смотрели на землю в эту ночь. Мерс уже вовсю клевал носом, привалившись к стволу дерева, Фолак курил свою трубку, Айвен заплетала волосы в косы - времени для этого требовалось порядочно. Лидар опять куда-то запропал.

Девушка невольно вздрогнула, когда откуда-то издалека вдруг раздались красивые и невероятно печальные звуки незнакомой мелодии.

– Что это?

Фолак невозмутимо постучал своей трубкой о полено, вытряхивая сгоревший табак.

– Так, ничего особенного. Моя дудка. Когда-то я подарил её Лидару, выучил играть, но он редко брал её в руки. Что возьмёшь с молодого парня? Ему всегда нравились лихие мотивы, где можно и подсвистеть, и подхлопать.

– Почему же сейчас он играет такую грустную песню? У меня даже слёзы на глаза навернулись...

Следопыт прищурился и глянул на принцессу из-под лохматых бровей.

– А ты не понимаешь, милая? Лидар ведь обычный мужчина. Молодой, храбрый, горячий... Он умрёт за тебя.

– С чего вы взяли?
– её голос дрогнул.

– Достаточно один раз взглянуть на него, чтобы всё понять. Мальчик полюбил тебя. Прости, принцесса, за такие слова, но я знаю Лидара с детства, он дорог мне, как родной сын. И я не хочу быть свидетелем его бессмысленной гибели. Прошу, поговори с ним. Я чувствую, мне одному Лидара не удержать.

Айвен долго молчала, потом встала и медленно пошла на звуки дудочки. Она пела об отчаянии и одиночестве, о разрывающей сердце безысходной тоске, и девушка едва видела перед собой дорогу из-за выступивших на глаза слёз.

Лидар был так погружён в свои невесёлые мысли, что совсем не слышал её шагов и вздрогнул, когда лёгкая рука коснулась его плеча. Он резко обернулся, хотел что-то сказать - и не смог. Айвен, как в первый раз, вгляделась в его лицо, в затуманенные серые глаза и неожиданно для самой себя прижалась головой к его груди.

– Прости меня...

– Боже, Айвен, за что?!

– За то, что я встретилась на твоём пути.

Дрожащей рукой Лидар дотронулся до её волос.

– Ты - самое прекрасное, что есть в моей жизни. Айвен... Я не смогу жить без тебя.

– Ты должен. Пообещай мне, поклянись, что не совершишь никаких необдуманных поступков. Что отпустишь меня, дашь уйти и достойно встретить свою судьбу. У нас разные дороги, Лидар, в твоей жизни будет ещё так много хорошего. Это - просто наваждение, настоящая любовь у тебя ещё впереди.

– Нет!! Нет...
– его голос сорвался.
– Я люблю тебя, люблю больше своей чёртовой пустой жизни. Она не нужна мне, если в ней не будет тебя. Я не могу тебе обещать, я всё равно убью Тальбаса!

– Лидар, прошу тебя!

– Нет...

Их бессвязный диалог, перемежающийся рыданиями, прервало вежливое покашливание.

– Приберегите-ка ваши чувства на потом, дети, - со странной улыбкой произнёс Фолак.
– Пойдёмте обратно к костру. У нас гость.

– Тальбас?!
– в ужасе спросила Айвен.

– Нет-нет, не бойся. Если я правильно понял, у нас, кажется, появился шанс тебе помочь.

Не успел он закончить, как Лидар и принцесса уже со всех ног мчались к костру.

Около него обнаружился средних лет крестьянин с радостно выпученными глазами и в сопровождении мальчонки лет десяти.

– Сын и бывший поводырь, - представил словоохотливый гость.
– Вот, забрели на ваш огонёк, заблудились маленько. А живём мы в Горках, почитай, на самой границе, так вот...

– Эй, нельзя ли покороче, любезный?
– остановил его Фолак.
– Расскажи-ка лучше, что вы делаете в такой дали от дома.

– А, ну да, конечно. Слепой ведь я.

– Во врёт! Зенками-то так и шарит, притвора!

– Да к не вру я, рыжий господин! Вот уж почитай как восемь лет без глазок-то жил, сынка родного вот таким малюткой помню...
– крестьянин шумно высморкался.
– А недавно сказал мне странник прохожий про ведьму лесную, что живёт туточки неподалёку. Что великая она знахарка, людей лечит, зверей лечит и твари всякой язык понимает. Марион она прозывается, добрыми делами по всей округе славится. Вот я с сынишкой и надумал к ней идти, авось поможет.