— Эй, с тобой всё нормально?, — тут же встревожился тот. — Ты только ласты не склей тут, меня же Медведь тогда на лоскуты порвёт!

— За дело достанется… откат, это всё откат. Слушай, у вас есть возможность сообщить спасательным группам, что я вернулся?

— Нет. А Сильфея не узнает, вы же, вроде как связаны и мысли читаете?

— А, чёрт, совсем не подумал, — пробормотал я. — Да, она если и не узнает, что я в крепости, но то, что сменил место положения почувствовать должна.

И потерял сознание.

Пришёл в себя в крепостном лазарете, для которого было отведено просторное и светлое помещение в донжоне. Чувствовал себя, как при сильной простуде, разве что не текло из носа. А вот всё сопутствующее — ломота суставов, тяжёлая голова, першение в горле, резь в глазах и прочее, и прочее имелось в полном объёме.

Лежал полностью раздетым на матрасе, накрытый простынею. Рядом на стуле обнаружил одежду — длинные светлые шорты и белую футболку с надписью на немецком, под стулом стояли кожаные сандалии. По другую сторону кровати находился крошечный столик, едва ли больше стандартной шахматной доски в разложенном виде. Там дожидались меня фрукты, горка жареных корешков и кувшин с водой, а, нет, с морсом.

Несмотря на паршивое самочувствие, аппетит был будь здоров, видать, организм решил наверстать потерянное за два дня марш-броска и сопутствующую голодовку.

Утолив первый голод, я взялся за одежду и уже через несколько минут вышел в коридор.

Хм, никого.

Спустился вниз, вышел во двор… везде пусто.

Странно и самое странное — я не ощущаю особой опасности.

Была мысль наведаться в подземелья, посмотреть на портал (уж там-то точно должен быть кто-то, пусть не спасённые земляне, но хотя бы охранный пост), но тут я услышал далёкое тарахтение моторов на реке.

Всё население крепости, чуть более полусотни человек, собрались на расчищенном и немного приведённом в порядок причале.

— Очнулся! Это хорошо, — обрадовался Чёрный, увидев меня. — Ничего не болит?

— Болит у меня всё, но помирать не собираюсь, — огрызнулся я. — Что у вас тут происходит, почему в крепости никого?

— Посты на своих местах, кто не занят только тут. Медведя, вот, встречаем. Слышишь, лодки ревут? Это его команда возвращается.

— С людьми что, которых я привёл? И сколько я провалялся?

— Эти так и сидят у портала, побузили, правда, м-да… ещё немного, и пришлось бы в потолок пару раз пальнуть. В основном кричали родители и дети тех, кого в лазарет забрали. Потом успокоились, когда мы им родственников вернули. Лежал ты сутки почти. Сейчас уже полдень, а упал ты вчера часа в два дня.

— Вернули, значит, а я и смотрю, что один в лазарете оказался.

Вскоре чёрные точки на реке превратились в крошечные лодочки, а спустя двадцать минут из трёх «зодиаков» на причал выбрались два десятка людей вооружённых не просто до зубов, а до пломб в них и ногтей на ногах. Выделялись среди них только две девушки — обе лучницы, у которых кроме основного оружия и колчанов вдобавок было по паре клинков, и всё. Одна из них с криком метнулась ко мне.

— Максим!

Если не Чёрный, заботливо придержавший меня, то Ольга снесла бы с ног в своём порыве.

— Максим! Живой!, — торопливо произнесла она и прижалась ко мне всем телом.

— Живой, ага, — растерянно ответил я, сбитый с толку таким эмоциональным выходом девушки, и следом машинально спросил. — А ты как?

И тут она всхлипнула, чтобы через секунду начав заливать мне рубашку слезами.

— И что встали? Театр вам нужен?, — раздался ворчливый голос Медведя. — Почему работа стоит? Народ в шалашах ютится, ждёт переселения в крепость, а вы тут балду пинаете!

За минуту вокруг почти никого не осталось. Даже сопровождающие Медведя бойцы и иные тихонечко свинтили в крепость, подальше от рассерженного начальства.

— Потом намилуетесь, сначала дела. Оля, ты оглохла?, — сказал он, когда на причале осталось семь человек, включая Чёрного, шши и меня с Олькой.

Глава 17.

Сегодня я проснулся намного раньше Ольки. Обычно всё бывает наоборот, а этим утром вон как вышло. И встать не разбудив девушку не получится — она наполовину лежала на мне, закинув левую ножку на моё бедро и устроившись лохматой головкой на моём плече.

Хорошо-то как! Только в последние пять дней я понял, чего мне не хватало в этом мире — человека, с которым мне будет хорошо, от которого в животе бабочки порхают (не мои слова, это Оля сказала о своих ощущениях рядом со мной, а я понял, что испытываю то же самое чувство). Эх, хорошо!!!

Одно напрягало: девушка оказалась невероятно ревнивой и собственницей до мозга костей. Не знаю, как она смогла убедить Сильфею, но моя шши уже третий день ночевала в палатке по соседству, оставив шатёр в распоряжение моё и землянки.