— Ну, вы мне объясните…

Он наклонился вперёд, глядя прямо в лицо:

— Опасно тебе появляться в городе — могут и задержать. Особенно без документов. Ладно, паспорт Оксаны возьмёшь. Я тебе на скорую руку «охранную грамоту» соорудить могу. И записку дам к Логачёву — врачу знакомому. Он всё организует, а шприц и у нас дома есть.

Он быстро достал лист бумаги и карандаш и подсел к столу.

— Так-с… Вот смотри. Это наш выселок, а это — Росы, город, куда тебе нужно попасть. Будешь лететь — держи на восток! Лети над лесом. Вот в этом квадрате есть большая скала, у её подножия ещё сосна высокая растёт. Так вот, от этой скалы повернёшь на юг и над оврагами и пустошью — до пригородных домиков и до высокой колокольни… Минуешь частный сектор, пойдут городские кварталы, увидишь сквер с памятником пионерам. Это относительно новый памятник. Дальше я пишу тебе адрес…

***

Уже зажглась утренняя заря, когда я вышла из дома, плавно поднялась над весенней землёй в пустынное небо. Посмотрела с высоты на опрокинутый земной мир, словно отражавшийся в волшебном зеркале. У порога стоял Вадим, и жёлтый фонарь освещал часть его фигуры и какое-то восторженно — удивлённое, полное надежды лицо.

Сделав пробный круг над домом, я полетела на восток, к темнеющей громаде леса. Убежал вдаль наш хутор, слева проплыло подо мною место упокоения — кладбище, а справа — тёмно-серебристое полотно реки.

Бывает так, что зима долго держится, но буквально за два дня сдают свои позиции и уходят прочь морозы, и дыхание весны начинает явственно ощущаться. Вернулись чибисы, дрозды, скворцы и жаворонки, пронзительно поёт синица и малиновка.

Утро восходит торжественно, словно королева на трон, под звуки горниста.

Сначала в лицо бьёт холодный вечер, но вот небо становится яростно голубым, и ветер теплеет под лаской солнца, гонит мелкие облачка, среди которых ярко-розовое, тёплое, вселяющее надежду.

Начало городка Изумрудные Росы я узнала по хорошо знакомой белой колокольне. Далее потянулись дома и сады. Они находились в зыбком сером тумане. Солнце гасло в тумане, словно в пепле. Я старалась лететь не слишком высоко, чтобы видеть дорогу.

А вот и городские кварталы. Сквозь серо-молочную пелену было едва видно, как в клубах тумана проскользнул маленький, словно игрушечный, малиновый трамвай, двигались миниатюрные машины, прохожие, спешащие по делам. К счастью, лететь было уже недалеко.

Я ещё раз сверилась с планом Вадима, снизилась, прошла на бреющем полёте над парком и разглядела памятник пионерам — застывшая громада вырезанных из камня фигур рядом с бассейном. Я осторожно стала снижаться к дереву, росшему недалеко, как бы сливаясь с ним, чтобы меня не заметила прогуливающаяся по дорожке женщина с коляской. Но она больше занималась ребёнком.

Сразу после долгого полёта, когда нарушается вестибулярный аппарат, освоиться на земле не просто. Я походила по цветочным клумбам, среди кустов, размялась, вышла на аллейку, пересекла улицу, а дальше шла, переступая через покрытые рябью лужи, поглядывая на номера домов.

Когда я вышла на улицу Герцена, вымощенную брусчаткой, стрелы солнечных лучей окончательно разогнали туман, и вместе с солнцем в городе воцарилось юное сладостное дыхание весны, сопровождавшееся неугомонным птичьим щебетом.

Я остановилась у красных облупленных дверей, где табличка гласила «Доктор Логачёв — три раза». Я просигналила, подморгнув вынырнувшему откуда-то из подворотни грязноватому мальчишке в большой, явно не по размеру кепке, который почему-то уставился на меня, хрустя яблоком.

На звонок вышел худой человек в очках, вытиравший руки полотенцем. Это и был доктор Логачёв. Я отдала ему записку Острожского.

Через пятнадцать минут мы уже шагали к аптеке, которую доктор открыл своим ключом, а спустя ещё пятнадцать минут я вышла из дверей с пакетом лекарств в руке. Доктор сопровождал меня последними наставлениями.

Нужно было уйти из этого людного места. Прошагав какое-то время в толпе прохожих, я заметила вход во двор — колодец и приоткрытые железные ворота.

Тут я и увидела её — старушка еле двигалась в тени, опираясь на палочку.

— Деточка, доченька, помоги, милая, мне до подъезда дойти, — простонала она при виде меня.

Я взяла её под руку и повела к воротам:

— Давайте, бабушка, только быстрее…

— Ой, деточка, не могу я быстрее…

Действительно, мы, войдя в глухой двор, ползли по нему с черепашьей скоростью.

Но вот и подъезд.

— Проходи вперёд, детка, включи мне свет, а то до квартиры я не дойду, — промямлила женщина, пропуская меня вперёд. — Там слева выключатель нашарь…