Хани угрюмо взглянул на меня, рывком встал и подойдя к окну запустил когти в подоконник. Он явно боролся с трансформацией и справившись с собой повернулся ко мне.

– Прости, Королева, вижу напугал. Просто ты Видящая, в корень смотришь. Спрашиваешь то, что мы скрываем даже от себя. Ответ есть, да больно непрезентабелен он, говоря вашим языком. Почему медведи-оборотни, столь сильные и могучие, стали учиться у людей? И не просто приспосабливаться, а заключать союзы, взаимодействовать? Мы не хотим. что бы нас воспринимали зверями. Не хотим быть врагами или вообще непонятно кем. Неизвестное всегда вызывает тревогу и желание выяснить кто сильнее и если возможно, убить. Что нас сподвигнуло, так сказать? Страх, Королева. За наших медвежат, что в любопытстве такие же дети. Всегда найдут лазейку, чтобы убежать и посмотреть, а что там, за тем поворотом, углом, дверью, куда не пускают. Куда запрещено. Обычный страх, а он приходит от незнания и неумения. Или от лени. Понимаешь, и медведь в неволе пляшет, коль человек заставит. А если ошейник специальный накинуть, то в человека нам уже не перекинуться обратно. И не заговорить.

И тогда ты идешь по рынку, ищешь там, где охотники шкуры продают и вдруг чувствуешь, понимаешь, узнаешь шкуру. У тебя земля из-под ног уходит. А уже все, конец. А вокруг торг, люди шумят, веселятся.

Так что Видящая, и медведь летает, когда с кручи столкнут. Для таких как я - единственная возможность выжить, это не изоляция, а умение выживать в чуждых нам условиях. Научимся - будет у моего народа будущее. Мы и сильные, и умные, да только всем этим еще пользоваться надо уметь. Нас много, в разных Мирах, как оказалось. Школа уже по швам трещит, скоро расширять будем.

Я не знала, как объяснить это Далту, ведь во многих Мирах он и Трой были охотниками, а звери - добычей. Поэтому перед отъездом просто сухо проинформировала:

– Ты знаешь, что даже медвежонок подросток способен подцепить на коготь человека и уронить его, если человек решит его погладить?

Далт с интересом воззрился на меня:

– Предполагается что человек с легким приветом?

– Почему?!
– я растерялась.

– А кому в нормальном состоянии придёт в голову гладить медведя?
– растерялся уже моему удивлению. Далт.

– Он же хорошенький, - попыталась объяснить я.

Далт несколько секунд молчал, так сказать вникая в точку зрения госпожи, или проще, переваривая информацию. И наконец выдал своё заключение от услышанного:

– Логично, - по-женски, но логично.
– он был серьезен, но опустил глаза. А я только независимо фыркнула.

Но волновалась я зря. Не знаю, чья школа сказалась, Криспа или Вира, но Далт вел себя безукоризненно. Он действительно был Стражем при Королеве и все, первое время.

Я гуляла с Хани по лесу, когда заметила отсутствие Далта.

– Твой Страж со старшими моими занимается, - пояснил он.
– Великий Координатор в гостях у Школы оборотней, это хорошо, это правильно. А то что тебе не сказался, так он мне доверяет, понимает, что нет тут таких, кто б рискнул. Мои говорят "он тот же медведь, просто другой шерсти", это его за своего признали, значит. Ты уж не ругай его за своеволие. Толковый у тебя Страж.

Перед самым отъездом ко мне в комнату ворвался Далт с такими сияющими глазами, что я даже не стала возмущаться из-за флакончика духов, который выронила с испугу. Просто к Королеве, Видящей, да просто женщине в комнату так врываются только если конец света уже вот, начался!

– Я погладил медвежонка! Он такой... хорошенький!

– Логично, - только и нашлась я с ответом.

Далт рассмеялся, и был в этот момент такой по-детски счастливый, что мне самой захотелось погладить его, как он - того медвежонка.

"Мудрость - это ум, настоянный на совести."

У Мастера Мансура было и проще, и сложнее. Поймать в ребенке проявления магии очень непросто. Одно дело, если он из семьи магов, тут все ясно, этих проявлений ждут, их пестуют, как цветок зимой. Но как ни странно, спонтанные маги, то есть у кого дар открылся первым в роду, гораздо более сильные. Это прирожденные маги - воины. Вот таких пропустить нельзя ни в коем случае. Особенно если в семье этот дар воспринимается как проклятие. Дар не может исчезнуть, от простого "прекрати" или "нельзя". Он затаится и отомстит. А ребенок, чувствующий себя изгоем научится ненависти, а не любви. Ненависть и необученный, но сильный от природы маг, это самый быстрый рецепт конца света. Я не имела права на ошибку.

Поток детей был неожиданно большим. Пару раз я просто теряла сознание и Далт выносил меня в соседнюю комнату и отпаивал какими-то травами, которые Хани дал ему с собой. И снова я поражалась тому, что он, тревожась за меня, до сцепленных зубов и желваков на щеках, ничего не пытался изменить. И я не удержалась от вопроса:

– Почему ты молчишь? Ты же недоволен происходящим...

Далт капая что-то в серебряный стаканчик, замер, потом повернулся ко мне:

– Я отдаю долг тем, кто не вмешался со своим недовольством тогда, когда ничего этого не было, когда я был кадетом в Школе Криспа. Тебе никто не посмел мешать. Я тоже не посмею. Помогу всем, чем смогу. В Школе Мастера Мансура много эльфов, они будут жить, когда о нас останется лишь память. Пусть она будет хорошей. То, что ты делаешь сейчас, ты работаешь с вечностью. Кто я такой, перед ней, чтобы вообще что-то говорить?

Перед тем, как заснуть под действием капель, я даже успела погордиться собой.

Иногда, когда наплыв детей неожиданно становился меньше или я, чувствуя, что теряю объективность, просто останавливала прием. Мне удавалось побродить по Школе, посмотреть изнутри на то место, где учился Тэо. Где мальчик со странными генами и родословной не только захотел стать королем, а и стал им. Мастер Мансур не мешал мне, наоборот он даже отвлекал Далта и не пытался навязать другую охрану. Несколько раз я ловила на себе его странно задумчивый взгляд и однажды все же спросила: