– И что?
– спросила Инга.

– Да так... Может, ты тоже что-то умеешь такое.

– Умею, - призналась Инга.
– Но зверьё взглядом усмирять не сподобилась научиться.

– Тогда... Инга, ты не подумай, я ведь не забесплатно предлагаю, - Лютый подался вперёд.
– Любой труд должен вознаграждаться. И вот награда.

Он положил на стол небольшой кожаный кисет, отчётливо звякнувший металлом.

– Золото, серебро, - сказал Лютый.
– Этого тебе надолго хватит, а то, я смотрю, ты поиздержалась. А скоро очередной налоговый обход из Горинска.

Инга постаралась сохранять внешнее спокойствие под давлением немигающих паучьих глаз командира группы. Но внутри только шипела разъярённой кошкой. Знал, куда ударить, гад. За Ингой числились две налоговые просрочки. Третья приведёт к плетям, четвёртая - к отъёму земли и дома в пользу Горинска, пятая - к окончательному выселению.

С промыслом в последнее время не везло. Появилось много новых охотников, голодных до лесных кварталов. Объединяясь в своего рода бандочки, они выдавливали одиночек - таких, как Инга. И жаловаться на беспредел смысла не имело - пойди докажи, что тебя притесняют. А испорченные и пустые ловушки - так зверьё тоже не совсем дурное, учится ведь. А даже если и не зверьё паскудит, то опять же - пойди и докажи, ткни пальцем и прижми к стене неоспоримыми аргументами в городском суде. А если нет таких аргументов - ответь за клевету. Это если всё же до суда дойдёт. А может и не дойти - леса вокруг много, одинокий труп исчезнет там, как плевок в речной стремнине.

Оставалось только стискивать зубы и терпеть, изощряться. И признаться, что нет иного выхода, кроме как поддаться давлению тарантульих глаз сидящего напротив командира группы самообороны.

– Что я должна сделать?
– ровным тоном спросила Инга, стараясь не глядеть на треклятый и в то же время желанный мешочек.

– Дел немного, - сказал Лютый, удовлетворённо откинувшись на высокую спинку стула.
– Сходить, осмотреться, вернуться и рассказать, что увидела.

– Что я должна там увидеть? О чём рассказать?

– Обо всём, что не уложится в картину твоего мировосприятия, - усмехнулся Лютый, явно наслаждаясь тем, что теперь имеет возможность слегка поиздеваться в отместку за несговорчивость.

– А всё-таки?
– Инга с задумчивым видом достала кинжал из ножен, принявшись чистить игольчатым остриём ногти. Лютый ничуть не смутился, глядя с откровенной весёлостью на слабенькую попытку ответного давления.

– Мы на войне, Векшунь, Крива уже в печёнках сидит что у меня, что у Сколота. В Сопках прячется, гад, отчего пока достать мы его не можем. Силы не те. Если всей бандой с округа соберёмся и двинем в Сопки, может, и получится накрыть - да только соседи поспешат куснуть. Уж это-то наверняка.

Сами виноваты, мысленно огрызнулась Инга.

– Месторождения рядом богатые, так что понятно, что нас не преминут уколоть в спину... Через Паучьи Озёра проложена неплохая трасса поставки оружия и боеприпасов, - Лютый стал серьёзен.
– Кто-то снабжает Кривина, обходя нас десятой тропой. Рядом с Сопками не пройти - там частенько наши патрули обретаются, перекрывают более-менее удобные проходы... Вот и ходят через Паучьи озёра, благо что земли гнилые, ничейные... Правда, дерут с Кривы наверняка втридорога.

– Если кому-то выгодно, чтобы Кривин шарохался у нас под боком, то снабжают его наверняка бесплатно или даже доплачивают, - сказала Инга.
– Батя много чего рассказывал о наёмничьей жизни.

– Умничка, Векшунь, умничка, - кровожадно ощерился Лютый, наверняка попытавшись выразить восхищение.
– И такое возможно... В общем, наведаешься в пару мест, осмотришься там на предмет разумной деятельности.

– Не сыпал бы ты умными словами, - вздохнула Инга.
– Я девчонка простая... Так что, когда выдвигаться-то?

– На этой недельке, - сказал Лютый уже серьёзно.
– Пистолет будет, будет карабин...

– А не слишком ли? Для как бы обычной девчонки...

– Это ещё что!
– Лютый вновь ощерился.
– С тобой Лисёнок пойдёт. Брат твой по масти, хех. Будете как брат и сестра.

– Мы только волосами и схожи, - запротестовала Инга.

– Он не будет охальничать, - сказал Лютый, быстро смекнув, почему она воспротивилась.
– А то кастрирую по возвращению...

– Не успеешь, - Инга осклабилась.
– Предупреди его, что если начнёт свои ручонки распускать - прирежу и в мох пристрою.

– Предупрежу.

Он поднялся, потянулся, звонко хрустнув суставами.

– Ладно, Векшунь, засиделся я у тебя, воинство надолго оставлять нельзя, а то обязательно устроят блядство и пьянку.

– С них станется, - Инга хмыкнула, убирая кинжал в ножны.
– Только Лисёнок будет со мной на охране?

– Ну да, - Лютый вопросительно глянул на неё.

– Понятно. Ладно, зачем тогда я туда попёрлась? Надо ж мне как-то залегендировать своё присутствие?

– Чего?
– Лютый приподнял бровь, вслед за ней приподнялась правая половина лица.