– Это просто человечный поступок, – возразил Бондарь.

– Ты никогда не станешь искать меня потом.

– Искать не стану. Найду обязательно.

Произнося эту высокопарную тираду, Бондарь постарался вложить в свой взгляд как можно больше уверенности, которой он вовсе не испытывал. Многоразовый секс с американкой произвел на него удручающее впечатление. Механическая, чужая, скучная и ограниченная особа – совершенный агрегат, а не женщина.

Словно в подтверждение этой мысли, голос заговорившей Лиззи был начисто лишен интонаций, как будто Бондарь имел дело с роботом из старого фантастического фильма.

– Мой мобил телефон 8-066-404-22-22, – сообщила она. – Эккьюмюлятор будет олл райт. Но я не буду олл райт, пока ты не позвонишь, Женя. – Лиззи повернулась к притихшей Веронике: – Я покупаю бильет, ты летьишь, я остаюсь. It's o'kay?

– О'кей, о'кей, – закивала певица. – Но не совсем. – Она прерывисто вздохнула.

– В чем дело? – недовольно осведомилась Лиззи.

– Фотографии. В телефоне Гванидзе сохранились мои фотографии.

– Порно? Секс?

– Да вы что! – обиделась Вероника. – Просто этот садюга заставил меня сняться рядом с покойником со скальпелем в руке. Как будто бы я… я…

– Забудьте об этом, – сухо произнес Бондарь. – Я уничтожу фото.

Вместе с телефоном, добавил он мысленно. Вместе с телефоном и его владельцем.

– Спасибо, – прошептала Вероника. – Как я могу вас отблагодарить?

– Об этом тожье забудьте, – поспешила вставить Лиззи. – Женя будьет отблагодарен мною.

– На этом заседание нашего маленького благотворительного общества считается закрытым, – объявил Бондарь, которому не терпелось избавиться от угнетающего женского общества. – Счастливого пути… Я позвоню, – произнес он, прикладывая указательный палец к раскрывшемуся рту американки. – Позвоню, будь уверена. «Если не забуду номер, – подумал он, осторожно выбираясь из машины с лучезарной улыбкой на губах. – Случается, даже самая безупречная память подводит. Особенно, когда мозгу отдан соответствующий приказ. Подсознание само сотрет продиктованные цифры. Нужно только ему не мешать. С глаз долой – из сердца вон, не так ли?»

– Я не собьираюсь ждать, – строптиво заявила Лиззи, высунувшаяся в окно. – Мне извьестен твой номьер, я буду звоньить, я буду слать SMS…

– Тогда я спокоен. – Бондарь поднял руку в прощальном жесте. – Пересаживайся за руль, разворачивайся и… с богом.

По его мнению, «с богом» подходило случаю лучше, чем «скатертью дорога».

– Спасибо вам за все, – с чувством крикнула Вероника из глубины машины. – Хотела бы я знать, кто вы такой на самом деле!

«Не приведи господь», – подумал Бондарь.

– Счастливого пути, – сказал он.

Веронике этого показалось мало.

– Кто вы? – спросила она.

– Так с ходу не объяснишь, а вам нужно поторапливаться, милые дамы. – Включая улыбку за улыбкой, Бондарь почувствовал, что у него начинает сводить скулы от напряжения.

К его облегчению, «Рено» наконец приглушенно заурчал и выплюнул в вечерний воздух первую порцию сизой гари. Он сунул руки в карманы куртки и сделал первый шаг, когда его остановил взволнованный окрик:

– Женя!

– Что? – Набор улыбок Бондаря был не бесконечен. Он нахмурился.

– А вещи? – спросила приподнявшаяся над крышей автомобиля Лиззи. – Ведь наши вещи остались в отеле.

Именно так она и выразилась: наши вещи.

Бондарь пощупал нагрудный карман, в котором хранились документы, деньги и конверт с уликами против Давида Гванидзе. Заставил себя расщедриться на еще одну улыбку, последнюю. И крикнул:

– Пусть моя сумка хранится у тебя.

– В качьестве залога, да? – просияла Лиззи.

– Ага, – кивнул Бондарь. – Мы ведь не прощаемся.

– So long, Jenia!

– So long, miss Lizzie.

– See you!

– Конечно, увидимся. Пока!

В сцене прощания пожелала принять участие вконец захмелевшая Вероника, но Бондарь уже сделал обеим дамам ручкой и стремительно двинулся прочь. Хорошо, что они не видели резко изменившегося выражения его лица. Потому что он больше не походил на человека, способного терпеливо выслушивать женские глупости, радостно скалясь при этом.