Шрифт:
«Вы много лет враждуете с Русью и давно хотите овладеть ее северо-западными землями. Ваши устремления могут успешно претвориться. Русь хоть и покорена татарами, но Псков, Новгород, Торжок, Полоцк и другие города пытаются выйти из власти Золотой Орды. Накажите эти мятежные города, треть ясыря [156] и добычи отдайте Золотой Орде. Хан Менгу-Тимур не будет мешать вашему вторжению. А если вы не воспользуетесь благоприятным моментом, то 600 тысяч татарских воинов хлынут на Европу, и не только повторят путь великого джихангира Батыя, но и завоюют всю вселенную».
156
Ясырь — невольники.
Для вящей убедительности всем послам были вручены золотая ханская пайцза и специальная печать, о которых знали все западные короли, князья и магистры.
Ордынские послы значительно подтолкнули западных врагов к набегам на Русь. Но Отто Руденштейн не слишком доверял хану Золотой Орды. История показала, что все татаро-монгольские повелители не только чересчур хитры и жестоки, но и вероломны. Любую страну они могут заманить в такую ловушку, из которой уже не выбраться. Невмешательство Золотой Орды в войну между Западом и Русью может быть обманчивым. Менгу-Тимур не тот человек, чтобы спокойно отдать крестоносцам на пожирание многие русские княжества. Треть добычи Орде — не та цена, чтобы рыцари завладели огромными северо-западными землями Руси. Далеко не та цена! Хан преследует какие-то иные планы. Быть того не может, чтобы такой тщеславный и властолюбивый человек отказался от влиятельных и богатейших княжеств.
И Отто Руденштейна осенила догадка. Менгу-Тимур преднамеренно сталкивает Западную Европу с Русью. Он надеется, что победителя не будет. И Европа и Русь в жесточайшей войне будут обескровлены, и тогда Менгу-Тимур действительно бросит свои многочисленные полчища на ослабленные страны и «завоюет всю вселенную».
«Но этого не произойдет, — усмехнулся великий магистр. Войска Ливонского Ордена не будут обескровлены. Он, Отто Руденштейн, сам придумал хитроумную ловушку, заключив с ратью князя Дмитрия «мирный договор». Войско большого воеводы идет себя хладнокровно и безмятежно по землям эстов и не знает, в какой капкан оно скоро угодит. Внезапный и неожиданный удар немецких крестоносцев внесет несусветную панику в ряды русских полков, и они будут уничтожены в считанные часы. Свершив блестящую победу, он, великий магистр, может уже не беспокоиться за судьбу своего Ордена. Едва ли Менгу-Тимур осмелиться выступить на его великолепное войско. Он будет скрипеть зубами за свою неосмотрительную ошибку и станет довольствовать одной разбитой Русью.
А пока полки князя Дмитрия идут спокойно. Войско Довмонта, убедившись в мирных отношениях немцев, вернулось к основной рати. Большой воевода, наверное, очень доволен докладом псковского князя. Дмитрий убежден, что он легко расправиться над датскими крестоносцами: силы их, без Ливонского Ордена, не так уж и велики. Пусть же не рассеется его уверенность.
Он же, Отто Руденштейн, с сегодняшнего дня вновь объявит большой сбор ливонских рыцарей. Сбор пришлось приостановить, когда в Орден прибыл досмотрщик князя Дмитрия, псковский князь Довмонт. Тогда великий магистр послал по крепостям с жестким наказом быстрых гонцов:
«Пока Довмонт в Ордене, прекратить всякое перемещение рыцарских отрядов до особого распоряжения».
И вот час настал! Крестоносцам и кнехтам приказано прибыть в Мариенбург до десятого февраля. Стекается огромное, стотысячное войско. Через несколько дней «стальной клин» двинется к датской крепости Раковор. Великая победа Отто Руденштейна близка!
В палату неслышно, словно тень, вошел член тайного общества «Карающий меч», инквизитор Бруно Конрад.
— Вы меня приглашали, великий магистр. Я явился в точно назначенное время.
— Присаживайся, Бруно, — взыскательным голосом произнес Отто, указывая Конраду на низкое, мягкое кресло.
Великий магистр до сих пор был недоволен поездкой инквизитора в Переяславль-Залесский. Тот не выполнил его строжайшего поручения — отравить ядом князя Дмитрия — и с повинной головой явился в Ливонию. Правда, он всячески обелялся [157] :
— Мне нужна была помощь, великий магистр, но командор Вернер Валенрод решительно отказался мне способствовать. Он вел себя вызывающе и говорил о «Карающем мече» в оскорбительном тоне. И это член братства святой Марии! Чистоплюй!
157
Обелятья — оправдываться.
— Ты так обзываешь первого рыцаря Ливонского Ордена? — со скрытой иронией спросил Отто Руденштейн.
— Да, великий магистр. Человек, который не хочет помогать нашему святому братству, не имеет права носить звания первого рыцаря. Его пример может стать заразительным. С «Карающим мечом» перестанут считаться другие рыцари. А тайное общество, как известно, создано самим великим магистром.
— Ты хочешь сказать, что своим отказом инквизитору, командор Валенрод бросает тень на Отто Руденштейна?
— Вне всякого сомнения. Этот зять Зельца Германа (Бруно Конрад отлично знал, что Отто Руденштейн недолюбливал бывшего великого магистра) слишком из себя возомнил.
— Что именно?.. Сейчас я хотел бы от тебя услышать правду, Бруно. Чего добивается наш знатный рыцарь?
Острые глаза инквизитора испытующе впились в лицо Отто Руденштейна. Бруно давно уже догадывался, что хочет от него услышать правитель могущественного Ордена. И вот время пришло.
— Фогт Вернер Валенрод мечтает стать великим магистром… Даже при вашей еще жизни.