– - Ты знаешь, -- сказала она, глядя в глаза подруге, -- я поступила весьма неосмотрительно и грубо повела себя с этой женщиной. Если правда, что он женился на ней, то теперь никакие силы не могут изменить сложившуюся ситуацию. Я Бориса потеряла навсегда. С этим надо смириться. Единственное с чем трудно будет смириться, так это с нищетой, которая у меня уже на пороге.

– - Нет такого положения, из которого нельзя было бы выйти, нет такой ошибки, которую невозможно было бы исправить. Давай, я позвоню этой женщине, и все объясню ей. Я реабилитирую тебя в ее глазах.

– - Попробуй, -- сказала Ася, наполняя второй стакан.

Когда все было готово, Соня положила картошку, заправленную соусом, кусок телячьей отбивной и широкие литья крест салата.

– - Бери. На сытый желудок настроение намного улучшится. Попробуй, посмотришь.

Но Ася не притрагивалась к еде.

– - Попробуй, позвони ей. Вот его телефон, телефон Бориса, а она там. Я поеду к ней, я должна ее увидеть.

Соня набрала номер и стала ждать. Гудки раздавались, но трубку никто не поднимал. Соня стала пожимать плечами.

– - Набери еще раз, -- предложила Ася, -- а то, давай, я наберу.

– - Пожалуй.

Ася стала набирать дрожащими руками, держа трубку у левого уха. Там сняли трубку. Ася быстро передала Соне.

– - Мы вам уже звонили, -- произнесла Соня, -- разговор у нас получился несколько далек от интеллигентного. С вами говорит Соня подруга Анастасии, которая вам несколько грубовато представила свои отношения с вашим мужем, а теперь переживает. Вы извините ее. А чтобы это получилось, представьте себя на ее месте. Ася не работала. Борис Петрович выделял ей значительные суммы, они какое-то время состояли в гражданском браке. У нее были неудачные роды, не так давно, между прочим, всего с полгода тому, а потом Борис Петрович, как бы исчез. Как всякий мужчина, а Ася еще не вполне оправилась от этих родов, которые едва не отправили ее на тот свет.

– - Сколько ей нужно денег?
– - невольно вырвалось у Матильды.

– - Я...не могу сказать. Можно, я передам ей трубку?

Ася взяла трубку и сказала:

– - Я приношу вам свои извинения. У офиса? во сколько? Хорошо: через час мы будем вдвоем с моей подругой Соней. Будем стоять у входа в офис.

– - Куда ехать, и зачем?
– - спросила Соня подругу.

– - Поедем и побыстрее. Я хочу видеть свою соперницу.

– - Ася, причешись.

Матильда вызвала водителя, села в машину и направилась к метро "Нахимовский проспект", где рядом находился офис Бориса.

– - Гена, вы мой охранник, -- сказала она, прежде чем выйти из машины.
– - У меня тут встреча с двумя дамами и...мало ли что? сейчас такое время: от любого гражданина свободной страны можно ожидать всего, что угодно. Вы рядом, Гена, ни на шаг от меня. Я передам одной даме деньги, и мы тут же вернемся обратно.

– - А я уже приблизительно знаю, в чем дело, -- сказал Гена, открывая дверь и подавая руку Матильде.
– - Одну из этих дам я хорошо знаю. Положитесь на меня. Ведите себя с достоинством и сохраняйте спокойствие.

Они подошли к ступенькам, где стояли Ася с Соней.

– - Кто из вас Ася?
– - спросила Матильда.

– - Я, -- ответила Ася, делая шаг вперед.

– - Что ж! у Бориса Петровича неплохой вкус, -- сказала Матильда.
– - Я принесла вам тысячу долларов. Это вам на лечение, хотя трудно предположить, что вы в этом лечении нуждаетесь.

– - Ей надо лечить психику, а это похуже всяких других болезней, -- сказала Соня.
– - Вы уж нас простите.

– - И вы меня простите, -- сказала Матильда, поворачиваясь к машине.
– - Гена, поедем, у меня почти нет времени.

Ася держала деньги в дрожащей руке, и все силилась вернуть их владелице, но Соня схватила эти деньги, свернула их в трубку и положила в сумку.

– - Борису Петровичу не говорите, если можно!

Но Матильда уже сидела внутри, и машина начала движение.

27

Прокурор города Иваненко пошел на повышение благодаря своим связям с прокуратурой России, а на свое место рекомендовал земляка Дупленко Владимира Павловича.

Владимир Павлович с трудом поверил в то, что случилось, хорошо зная, что Иваненко не жаловал своих земляков. Мало того, он недолюбливал их за слишком ретивое отношение к службе и унизительное, слишком очевидное лизоблюдство. И вот тебе на.

– - Чтобы хохол хохла поддержал, да этого просто не может быть, -- твердил он своей жене Светлане, чьи корни были исконно русскими. В глубине души он гордился тем, что у него жена русская и сам считал себя таковым, поскольку уже давно мыслил на русском языке.

– - А я не вижу разницы между русскими и украинцами, -- сказала Света.
– - И честно никогда не задумывалась, что сам-то ты у меня хохол. По-моему, все это выдумка политиков. А вот твой Иваненко..., вполне возможно, что ты ему просто понравился по каким-то другим причинам, а землячество тут ни причем.