Уточнять от кого, я не стала. Комэр оказался достаточно понятливым, чтоб не настаивать, если я не уточнила сразу. А Лами всегда менялся в лице, когда дело касалось Саота. И я переводила разговор на другое, как могла быстро.

– А что такое зов?

– Вот это..

Жрец снова воспроизвёл какие-то звуки. Среди них, провалов для наших ушей оказалось ещё больше. Тоесть, видно было, что он что-то делает со своим горлом и звуковым аппаратом, но мы ничего не слышали.

Пол в очередной комнате опустился вместе со стоящей посредине железякой, как будто проросшей из пола. Никаких соединений там видно не было. Жутко загадочные штуки.

– Извините. Я попрошу вас ничего здесь не касаться. Сам я разбирался здесь годы и то, многого не понял до сих пор.

Место в которое мы опустились, больше всего походило на зал из тех же шестигранников, правда, без перегородок. Только на полу были тоненькие линии, составляющие крупный сотовый узор.

Мы с интересом осматривались. Вдоль всех стен находились длинные ряды таких же поверхностей с тёмными окошками из стекла, рядами надписей, огнями и всякой всячиной, которая нажималась, проворачивалась и сдвигалась. Сидений тоже хватало. Очень похоже, что отсюда всем, что есть в Храме должно было управлять. И не одному человеку. А более, чем десятку. Мы, с открытыми ртами осматривали, чуждую нашему взгляду, обстановку. Единственное, что не смущало глаз, был топчанчик, в одной из редких свободных ниш. На нём лежало уютное цветное бельё и шерстяное тканое одеяло. Рядом, грубо сколоченный вручную, столик из дерева. Низенький. С чистой глиняной посудой. И чистым же, чуть не хрустящим, полотенцем.

– Лами, после твоего рассказа, я знал, что нужно искать. Обычно, я просматривал далеко не все помещения. Их тут очень много. Я слушал те места, где чаще всего бывает отец. Я нашёл то, что вам нужно.

Сидхе подошёл туда, куда подозвал его жрец, а я тут же прислонилась к его плечу и посмотрела на тоненькую плёночку воздуха, платочком заколебавшуюся на фоне серой стены. Мы видели всё только потому, что ночное освещение было во всех уголках Храма, без исключения. А, если там начиналось движение, свет становился ярче без вмешательства людей. Таким образом была настроена и дворцовая магия. Только тут, в Храме, она была какая-то своя, действующая по другим правилам.

В небольшом помещении, которое мы увидели в мерцающем воздушном окошке, люди были. Они спали. Спокойно, как будто на поляне с сон-травой. Лица расслабленые, отрешённые. Только лежали почему-то прямо на полу. Три не очень молодые женщины и одна пара. Совсем юные. На той, что была ближе всех, поблёскивал, скатившийся с плеча чёрный обсидиановый медальон подчинения.

Я сразу поняла о чём хотел сказать жрец. Это были обманутые паломники, пленники, рабы подчиняющих амулетов. Значит сюда ещё не дошла весть о захваченном караване работорговцев. Жадность тех, кто занимался этим мерзким делом, ещё не была удовлетворена. Они продолжили торговлю живым товаром. Их не волновало, что они обманули доверие тех, кто пришёл к ним за помощью и решили окунуть их в ещё больший ад. Не надолго. До скорой и неизбежной насильственной смерти.

Я смотрела на людей с жалостью, и в голове проносились куча мыслей и планов по их освобождению. И вдруг дверь в камеру поползла в сторону. Свет стал ярче и вовнутрь вошла Лора.

– Она здесь?!- вскрикнула я.

– Здесь,- ответил Комэр,- а что тебя удивляет, принцесса? Куда ещё она пойдёт? Спрятать её в Храме просто, даже, если сюда придёт отряд королевских дознавателей. Если бы я не показал вам, узнали бы вы, что здесь есть ещё нижние этажи? Отец обожает Лору. Они родственные души. Мне никогда не доставалось его любви. Я мамин сын. И никогда не прощу ему её смерти. Но не только поэтому я с вами. Всё, что они делают мерзко.

И он напряжённо замолчал, а Лора, как будто решив проиллюстрировать его последние слова, подошла к юной паре и носком туфли толкнула парнишку. Тот поднял голову и отстранённо посмотрел на женщину. Девушка тоже села. Глаза у обоих были пустые.

– Встань и иди за мной,- сказала она повелительным тоном.

Юноша начал подниматься, а Лора смотрела на него, как на сладкий леденец на палочке, чуть облизывая губы. Девушка осталась сидеть. В ней появилась толика потерянности. Как будто из неё вытащили стержень. Спина сгорбилась. Глаза стали ещё более блёклыми. Казалось, заговорённая бляшка действовала слабее, чем обычно работают такие амулеты. Обычно, подчинение совершенно полное.

– Смотри, эти артефакты тоже действуют,- удивлённо указала я Комэру.

О своём кольце, я полагала, что то, что сработано при помощи божественной энергии, не подвластно никаким правилам.

– Это не магический артефакт. Он работает тоже при помощи зова. Звуковой сигнал подавляет агрессию и заставляет слушать приказы. Они были в комнате, котрая тут обозначается, как медицинский отсек. И он ткнул пальцем в ряды надписей над одинаковыми блестящими прямоугольничками.