На выручку пришел Саид, лихо передернувший затвор вполне современного пистолета, по виду милицейского. Нотариус вздрогнул, словно в комнате прозвучал не щелчок, а выстрел.

Я дергаться не стал, не повел ни бровью, ни стволом «зауэра», выжидающе уставившегося в переносицу Зарика. Сказал Саиду, не удостоив его даже взглядом:

– Одного из вас я все равно достану. Будет большой шум и два трупа. После этого тебе никакой нотариус не поможет.

Краешком глаза я видел, что он стоит неподвижно, обдумывая мои слова. Не стремился Саид к излишней шумихе. Кроме того, пуля, она, может быть, и дура, но не настолько, чтобы не найти цель в замкнутом пространстве даже такой большой комнаты, как та, в которой мы собрались на вечерние посиделки.

– Предлагаю сложить оружие на стол и провести мирные переговоры, – продолжал я. – Вас двое, я один. Вы ничем не рискуете.

– Ты первый, – сказал Саид.

– Нет. – Я отрицательно покачал головой. – Сначала твой дружбан. Потом мы с тобой одновременно. От дивана до стола рукой подать, но вы можете придвинуть кресла, и тогда мы окажемся в равных условиях.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь звучным бурлением в желудке нотариуса. Марина и Верка вели себя как две мышки, очутившиеся на виду сразу у нескольких хищных котов.

– Ложи пушку, Зарик, – распорядился Саид после полуминутного раздумья.

Зарик выругался, но подчинился с явным облегчением. Наверное, лоб у него до сих пор чесался после пережитого. Как только он разоружился, я перевел пистолет на Саида и поощрительно подмигнул ему. Он на мое миролюбивое послание не отреагировал. Все так же целился в меня, держа оружие не на вытянутой руке, а прижатым к бедру. Было очевидно, что он смотрел смерти в лицо и раньше, поэтому держался уверенно, почти артистично.

– Подкати к столику кресла, – продолжал он инструктировать несколько скованного Зарика. – А между ними стульчик поставь для нотариуса.

– Готов? – спросил я у Саида, когда приготовления были закончены.

Не ответив, он сделал несколько шагов вперед, остановился перед столиком и приглашающе повел головой: иди сюда. Я встал, замер напротив. Если бы сейчас нервы у одного из нас не выдержали, мы одновременно переселились бы в мир иной. Зарик уже устроился в велюровом кресле, с туповатым интересом наблюдая за нами. Нотариус осторожно примостился на стуле. Было заметно, что ему очень хочется закрыть глаза, а еще лучше – заслонить лицо с трясущимися губами своей драгоценной папочкой. Очки и лысина его утратили всяческий блеск, а поза выражала покорность судьбе и полное уныние.

– Готов? – спросил я Саида. – Тогда давай на счет три: раз…

Он со стуком припечатал свой пистолет к столу и с вызовом посмотрел на меня. Вовсе не глупое пижонство помешало мне оставить «зауэр» в руке, что дало бы мне возможность диктовать свои условия. Просто это перечеркнуло бы всю мою стратегическую затею, а она была у меня одна, слишком ценная, чтобы отказываться от нее ради временного превосходства.

Усмехнувшись, я повторил жест Саида. В следующую секунду наши пистолеты уже лежали рядышком, обращенные рукоятками к своим владельцам. «Наган» Зарика выглядел в сравнении с ними экспонатом старьевщика. Я медленно взял со стола газету, развернул ее и накрыл наш арсенал. Теперь, чтобы схватить оружие, нужно было затратить пару лишних секунд, а это оставляло шансы менее расторопному.

– Присядем? – предложил Саид, никак не отреагировавший на мой фокус с газетой.

Поскольку до этого он первым подал пример доброй воли, я упорствовать не стал, шагнул назад, чтобы занять свое место. В тот миг, когда я еще находился в позе самого неустойчивого равновесия, Саид ринулся к ойкнувшей Верке и обхватил ее за шею согнутой рукой.

– Замри! – рявкнул он, заметив, что я наклоняюсь с вытянутой вперед рукой. – Попишу!

В пальцах его свободной руки приплясывала, порхала бритва-бабочка, готовая полоснуть по Веркиному окаменевшему лицу. Одного росчерка хватало, чтобы навсегда лишить ее зрения или оставить с вечной гуимпленовской улыбкой от уха до уха.

Я не замер. Я медленно откинулся на спинку дивана и, пересиливая нервную дрожь, наблюдал, как бандиты вооружаются снова, прихватив заодно и мой «зауэр». Близился решающий момент. Все зависело от того, кокнут меня на месте, чтобы не возникал, или дадут выговориться.

Ради этого монолога я, собственно говоря, и затеял свою опасную авантюру.

Избавившись от удушающего захвата, Верка сотрясалась от сухого кашля. Марина, забившись в угол дивана, не решалась поднять глаза. Нотариус напоминал неживое чучело, усаженное шутки ради на стул. А молодые бандиты веселились.

– Хреновые твои дела, адвокат, – говорил Саид, поигрывая пистолетом в своем кресле. – Попал ты, попал конкретно.

– Реально, – вставил Зарик, после чего отвесил небритую нижнюю челюсть и радостно заржал. – Подписался за этих сосок? Ответишь!

Саид переключил свое внимание на Марину, которая желала этого меньше всего в жизни, и вкрадчиво спросил:

– Что ж ты, коза драная, делаешь? С тобой по-людски, а ты? Дурогона какого-то привела, отморозилась. Гусей гонишь, шалава?

– К-каких гусей? – испуганно вскинулась Марина.