— Сто косарей. — За время беседы парни незаметно прикончили две литровые бутылки «Смирновской», и язык Вадима ощутимо заплетался.

Равиль с Вовиком мирно посапывали в своих креслах.

— Ого! — произнес Макарыч, и ему непреодолимо захотелось иметь партнером судью Репкина исходя хотя бы из обычных двадцати процентов крышных. А чем коррумпированный судья хуже коммерсов и адвокатов?

О таких размерах взяток для судей Андрей Дмитриевич Костров слышал только один раз в связи с громким делом одного генерала, которого, кажется, Димой звали. Эта история в свое время получила, если помнится, широкий общественный резонанс, чемоданчик с купюрами показывали по телеку всему голодающему населению нашей необъятной родины.

Макарыч неоднократно участвовал в процессе передачи взяток от обвиняемых к судьям, но далеко не в таких размерах. Все эти подношения по количеству денежных знаков колебались весьма в незначительных пределах, в зависимости от тяжести статьи Уголовного кодекса и количества посредников-адвокатов, например, разбойное нападение на судебном заседании достаточно легко переквалифицировалось в разряд хулиганства за какие-нибудь восемь — десять тысяч долларов, причем судье доставалось не более половины, а подсудимому вместо тех же восьми — десяти лет — не более двух-трех, а чаще все ограничивалось отсиженным в СИЗО и условным сроком.

Мелкие делишки типа автомобильной кражи, уличного грабежа или кто кому бутылкой по пьяни в башку заехал — по ценности могут колебаться от двух до пяти тысяч долларов, опять же судьи довольствуются половиной, остальное же оседает в бездонных карманах некоторых пройдох — адвокатов, которым нет необходимости совершенствоваться в юридических науках и изучать труды их основоположников, достаточно навести близкие связи с коррумпированными судебными служащими, и мат. успех в кармане. Прямо и переносно.

Но не дай вам Бог утащить недоваренную курицу из кухонного окна дачного домика и попасться, если в загашнике у вас не найдется лишних две или хотя бы одной тысячи баксов для правосудия! Здесь уж вам будет все — от злого умысла до проникновения с тяжкими последствиями для потерпевших. А если вы окажетесь безработным и некому выписать для вас подходящую характеристику, вот тут уж вы славно отдохнете от общества. Получите, к примеру, пять лет, наручники, этапы, пересылки и зону. Конвой, уведите осужденного!

Для справки: в нашей стране всегда было выгодно воровать по-крупному, ныне же господа просто с цепи сорвались, унося в своих карманах и кошелках то, что плохо лежит. А лежит у нас плохо все — от пивоваренных заводиков до алюминиевых гигантов и нефтяных месторождений. Главное, вовремя поделиться еще до того, как попался, потом это несколько накладнее по финансам и заботам, хотя и здесь, при наличии хорошей заначки, не все потеряно. В крайняк, нетрудно встать в позу оппозиции и валить свои беды на происки политических конкурентов. Можно, в конце концов, оставить свою разворованную родину и переселиться в заранее купленный приют где-нибудь на берегу Средиземного моря и оттуда уже руководить вопросами восстановления своего честного имени, густо смазывая этот процесс плодами вороватой деятельности. В любом случае, если щедрость ваша не имеет границ, волноваться нечему. За кражи в суперкрупных размерах громких процессов у нас практически не было, нет и, видимо, не будет ввиду скромности некоторых следственных и судейских работников и отсутствия доброй воли у политических властей бороться с коррупцией и мелким взяточничеством на местах.

В этой ситуации возникает вполне справедливый вопрос: почему же некоторые особенно честные служащие, вроде нашего Василия Ивановича Репкина, не берут и не идут навстречу желающим собственной реабилитации попавшимся гражданам? Это непорядок. И это обязательно надо поправить!

Пока кротовские и ящеровские вполне мирно беседовали на интересующую обе стороны тему по дальнейшей эксплуатации господина Чернявенького и судьи Репкина и уже почти нашли консенсус, в соседней комнате две элегантные дамочки Таня и Галя настойчиво обращали в свою веру одуревшего от событий этого дня Юрика.

Дело в том, что Жора Кротов был весьма выгодным клиентом для наших предприимчивых адвокатесс. Помимо гонорара — две тысячи долларов на каждую, они славненько распорядились и десятью тысячами, выделенными Вадимом на освобождение Чернявчика, а именно: трешка ушла судье за гарантированный условный срок, пятьсот баксов — следователю — за исчезновение из дела справки о предыдущей судимости, и триста — оператору компьютерной системы департамента исполнения наказания — за ликвидацию информации о той же судимости.

Отчитываясь, наши скромные юристки, естественно, оперировали другими цифрами, поэтому их чистая прибыль составила, нетрудно посчитать, шесть тысяч двести долларов США. Правда, они проделали и еще одну работу, а именно попросили Чернявенького сразу после суда выйти на улицу, тем самым облегчили Вадиму и Вовику задачу его похищения.

Но как показали последующие события, делать это было не обязательно. Преисполненный «благодарностью» Юрик вовсе не собирался прятаться от своих великодушных спонсоров. И этому тоже были вполне материальные причины, а не благородство молодого проходимца — такие чувства нашему герою были чужды, но об этом позже…